– Нет, подожди… Подожди… – в конце концов с трудом выдавил он из себя. – Это всё неправильно, Сапфо… И опасно.

Она сводила его с ума запахом, касаниями, видом. Мысленно Юлиан уже раздел ее целиком, уложил на диван, придавил и наслаждался молодым красивым телом. Но… Что-то внутри кричало, и он задрожал, изнывая от страсти, желания и напряжения. Закрыв глаза, он тяжело задышал, как умирающий от боли человек. Нельзя, не надо…

Недовольно наблюдая за тем, как Юлиан пытается убрать ее с колен, Сапфо обняла его за шею и, чувственно потираясь почти нагим телом, поцеловала мягкими губами.

– Неужели тебе нравится получать только тех женщин, которых купит охранник? – язвительно прошептала она, чувствуя, что он вновь поддался ее чарам. – Этот убогий, неспособный даже удовлетворить женщину… Он думает, что покупает за золото все и всех.

Юлиан положил руки на ее талию, Сапфо томно улыбнулась, потянувшись к кушаку его шароваров. Однако вместо того, что она себе напридумывала, ее приподняли и усадили рядом.

– Что?.. – прошептала куртизанка, вновь закидывая на него ногу, но вместо этого встретила лишь отказ. – Ты… Ты… трусишь, что ли? Этот гнилой труп там, во дворце…

– Сапфо… – Юлиан поднялся, дрожа, с дивана. – Не глупи… Мы оба обязаны ему, я – жизнью, ты – всем. Так не делается… Это неправильно. И уж тем более это все может закончиться дурно.

– Всем?! – вскрикнула Сапфо, но потом одернула себя и зашипела: – Я… я не получала мужской ласки больше пяти зим! Я… Да я испытываю отвращение каждый раз, как касаюсь его… Этих жутких язв, гноя! Он немощный старик, златожорец и просто… урод! У него повсюду гниль, гниль… Это не мужчина, а ходячее болото с булькающими и смердящими органами. Я хочу нормального мужчину, а не лежащего в кровати мертвеца! Я устала от всего этого, понимаешь?..

– Сапфо… – Юлиан уже стоял напротив нее. – Ты не отдаешь себе отчета в том, что говоришь. Иди домой, выспись и успокойся. Ты пьяна!

– Да как ты смеешь?!

Суккуб подскочила с кушетки и трясущимися руками поправила платье.

– Ты… ты трус! Тряпка, об которую ноги вытирают! – шипела она. – Иди, нюхай его платья, как пес! Вылизывай перед ним дорогу!

Юлиан развернулся. Все в нем болело и кипело от неудовлетворенных мужских желаний, и, стиснув кулаки, он пошел к выходу из библиотеки. Прошелестели страницы. В голову ему прилетела книга, ударила острым краем по затылку и упала на пол, разорвавшись в переплете. В нем заклокотала уже не страсть, а ярость, но трогать Сапфо ни в коем случае было нельзя – любой синяк на ее теле советник растолкует не в пользу раба. Поэтому Юлиан поднял порванную книгу и пошел шатающимся шагом наверх, к себе.