Вдруг Юлиан услышал шорох на грани своего тонкого слуха. Было жарко, и окна в покоях распахнули, чтобы создать хоть какое-то движение воздуха. Рабы-евнухи спали вспотевшими, скрючившись на лежанках. Тишина. И снова этот легкий шорох за окнами… Будто что-то снаружи потерлось о внешний камень. Веномансер напрягся, но остался лежать неподвижно. Лишь прислушался.

Может, это просто кто-то отворил окна сверху, желая впустить сквозняк? Но шорох послышался уже ниже, словно спускаясь между этажами. Рабы продолжали спать, караул грохотал железом по двору, и Юлиану представлялось, как они задыхаются в своих доспехах. За дверями покоев стояла охрана с магами. А шорох все спускался и спускался снаружи, едва уловимый, словно тот, кто его издавал, надел мягкие туфли.

Юлиан медленно поднялся с постели и, ощущая холодную злость, подошел к окну. Он затаился за занавеской, слыша этот непрекращающийся шум. Все в нем поднялось волной, сердце застучало быстрее, и он припал спиной к камню, готовый напасть на того, кто спускался с более высокого этажа, дабы запрыгнуть в распахнутое окно. Однако долгое время этот кто-то возился, шуршал по камню. Время тянулось.

«Выжидают, – напряженно подумал он. – Явно вампир, вон как тихо все делает! Или маг, устанавливающий исчезающий артефакт, чтобы поглотить часть стены с мальчиком, которого тогда не защитит и гроздь амулетов на шее…»

Готовый сдернуть убийцу за ногу, он быстрым движением прыгнул на подоконник, бесшумно оттолкнувшись от ковра туфлями. Гибкий, как дикий кот, он высунулся из окна почти целиком, схватившись руками за каменные выступы. Однако увидел он лишь занавеску более высокого этажа, которая, подхваченная легким сквозняком, вылетела наружу и теперь терлась своим краем о камень ниже подоконника.

Юлиан зло сплюнул, обманутый собственным слухом.

Уже желая вернуться в комнату, он на миг застыл в проеме окна. Перед ним панорамой раскинулся огромнейший город, по большей части черный, без света, но ближе к дворцу он все больше напоминал звездное небо, сливаясь с ним.

Юлиан вздохнул. Пытаясь уловить редкие порывы ветра, разгоняющие духоту на одно мгновение, он присел на подоконник и просидел на нем некоторое время, вдыхая ночь. До него доносились запахи благовоний, редкие шепоты из других покоев, а где-то двумя этажами выше сплетались в страсти два тела. А ведь он живет в Элегиаре уже почти десять лет, подумалось Юлиану… Десять лет, надо же… Затем, странно умиротворенный, он заполз назад, увидел свернувшегося клубком мальчика и прилег рядом с ним на свою кушетку.