* * *

– Ушел? – спросил в предрассветном сумраке Юлиан, позволяя рабу одеть себя.

– Да, – спокойно ответил Игомар. – Даже оставил монеты за книгу и сумку.

– Ну хорошо, что оставил. Это очень хорошо. А ты чего не хочешь в городе устроиться? Я сюда буду приезжать все реже.

– Я желаю служить вам, почтенный… Вы недовольны тем, как я веду ваши дела?

– Почему же, доволен. Но послушай-ка меня, Игомар… Я тебе увеличу жалованье в три раза. Знаешь зачем? Вижу, знаешь. Веди дела так, чтобы у меня не было повода сомневаться в твоих причинах остаться здесь, – сказал он строго. – Следи за достопочтенным, помогай нашему майордому. Что лекари говорят?

Хмурый кивнул. Мужчиной он был неглупым и понимал, что в управлении особняком нужна твердая рука, иначе все разворуют. Поэтому и пригрозил ему Ралмантон, а его угрозы, как казалось слуге, вполне могут оказаться не пустыми.

– Все так же, – ответил Хмурый. – Ест, ни на что не реагирует.

– Гм, ясно.

Юлиан покинул особняк, перед этим, однако, заглянув в утренний Апельсиновый Сад, куда уже вынесли Иллу. Тот лежал ни живой ни мертвый, устремив взор в кусочек голубого неба, виднеющегося сквозь укрытые зеленью ветви. Поглядев на старика, лицо которого было слегка перекошено, веномансер качнул головой самому себе и отправился во дворец.

* * *

2161 год, лето

2161 год, лето

Случился праздник Прафиала, посвященный человеческому божеству. То был праздник не кровавый, а спокойный, сопровождаемый всякими чародейскими потехами. Маги развлекали толпу на площадях тем, что запускали в небо фейерверки: огненных фениксов, гарпий размером с телегу, волшебные цветы, которые раскрываются в пустынях после дождя.

Все было ярко, красиво и пышно.

В этот день, удивительно жаркий, с неподвижно стоящим воздухом, королевская семья решила явить принца двору. Несколько лет маленький владыка рос в закрытых покоях, напоминая светолюбивый цветок, который отставили в тень. Однако вырос он активным, бойким мальчиком, уже знающим письмо, счет и бегло говорящим на языке р’онзи, который давался ему легко и весело. Публичное появление юного Элго, или Элгориана (на мастрийский манер последняя часть имени значила «преемник, или второй»), предполагало разрешить все зреющие сомнения. Многим казалось, что принца укрывают излишне тщательно, а значит, он либо недоразвит и слаб, либо уже мертв. По этой причине сегодня в зале собиралась вся знать, имеющая доступ ко дворцу, а также богатые купцы, представители гильдий, дипломаты других королевств, которые разнесут благую весть письмами к своим дворам.