В особняке веномансер приказал не трогать спальню старика, чтобы в ней остался хотя бы его дух. Он только распродал большую часть конюшен, ее перекупил нынешний советник Фаррин. Семья Мо’Радша стала одной из самых богатых, поэтому купалась в золотых сеттах и не знала, куда их деть. Власть Юлиана теперь зиждилась только на его выстроенных отношениях с королевой и Дзабой, которые были налажены благодаря усилиям советника, а также союзу с бывшим архимагом. Со смертью бывшего советника имя Ралмантонов потеряло славу интриганов и во втором поколении обрело спокойную репутацию.

* * *

Спустя два месяца

Спустя два месяца

Затих вой плакальщиц, а мир все так же продолжал жить. Казалось, он незыблем. Что ему одна смерть? Что тысяча? Боги так и будут править всем сущим, пока к их алтарям милостиво подносятся дары. Однако вышло так, что в песчаных землях Нор’Мастри восхваляли не простого бога, а некогда почти забытого Фойреса, в отношении которого существует пророчество о конце света.

– Но почему жрецы Прафиала не пишут о Великом Пламени? Они говорят мне одно, а вы – другое, – спрашивал принц.

– Потому что люди всё истолковывают по-разному, а некоторые и вовсе боятся поверить в истинное положение дел, – со снисходительным пренебрежением отвечал мастрийский жрец.

Они сидели под сенью платанов за маленьким стеклянным столиком. Тут же расположился и Юлиан. Из-под полуприкрытых век он разглядывал буйно цветущий сад и прислушивался к тому, что, впрочем, уже прекрасно знал.

– Боятся? – удивился Элго.

– Да. Страх во многом руководит действиями малых людей. Всякий боится за себя, за дом, за детей, за род, поэтому всякому ужасно осознавать, что в любой миг это может быть сожжено Фойресом и возвращено к изначальному состоянию – пеплосу. Поэтому все и хотят верить в «удобные» легенды. Но нужно иметь мужество принять правду: нашему миру суждено обратиться в пеплос! Так поступает великая Анка, сжигая свои дряхлые кости и перья, чтобы из горстки родиться заново.

– Почтенный, я не понимаю…

– Чего же, священное дитя?

– Зачем молиться богам, если они нас все равно сожгут? – Элго переживал, но не мог не высказаться.

От такого вопроса жрец побледнел, а веномансер глянул на него с усмешкой, предвосхищая гневную тираду.

– Как зачем?! Как это?.. Дитя, да это же сам Фойрес!.. Бог всего сущего, которому подчинен священный огонь, рычаги времени. Он могущественнейший! Мы перед ним, что пустынный муравей перед фениксом! Поэтому нам должно служить ему всей душой!

– Только на что фениксу муравей? А муравью – феникс? – пробормотал задумчиво принц. – А вот мой достопочтенный учитель говорил по-другому… Будто богов следует чтить, но служить нужно не им, а народу…