— Я тебе сообщу, — радостно отозвался тот. — Ну или встретимся в «Пьяной свинье». Это неподалеку.
— В «Пьяной свинье» не получится. Мне переехать нужно. Подальше хочу. Куда-нибудь за Баришх-колодцы.
Сам же Момо думал о том, как бы успеть сказать Лее, куда он переедет. Понравилась ему эта девчушка, пусть даже избегала его настырных объятий. И хотя его пока тянуло к женщинам иного толка, бордельным нахалкам, поскольку он еще не понял прелести чистоты и благовоспитанности, но Момо все равно чувствовал, что Лея не такая, как все.
— Так это я тебе помогу! — отвлек его от мыслей Сойка. — Знаешь, у меня тут знакомые живут как раз за колодцами. Хочешь, к ним подселишься? Они меня с этими серьезными людьми, предложившими дело, и познакомили! Ребятки бравые, умелые, примут за равного. Один на днях вынес целый магазин, пока его хозяин в храме молитвами плевался в праздник. Они как раз подучат тебя.
— Не знаю. Это, наверное, не лучшая затея, Сойка, мне бы лучше жить одному…
— Да брось. Что ты сегодня как дерьмо из-под конского хвоста выглядишь! Квашня! Вон, еще и в своем облике шастаешь. Не боишься, что загребут? Да и выглядишь как сосунок! Ха-ха!
И правда, Момо уже не раз замечал, что после нравоучений Юлиана он стал как-то спокойнее относиться к своему облику и все чаще им обходился. Однако слова Сойки задели его за живое, и он, стыдясь себя, предстал перед ним уже в облике рослого мужчины. Сойка одобрительно кивнул, натянул сладенькую улыбку и принялся обхаживать Момо, объясняя, как все легко пройдет и что от мимика ничего особенного не потребуется.
Глава 24. Йефаса
Глава 24. Йефаса
Йефасский замок. 2154 год, зима
Погруженный в свои мысли Филипп фон де Тастемара подъезжал к Молчаливому замку. Следом двигались два слуги, которые не понимали, но чувствовали напряжение, сковавшее их хозяина. И будь их воля, они, как и гвардейцы, остались бы в Йефасе. Однако замок, прозванный за свою тишину Молчаливым, уже высился над головами. Ветви со скрипом тихо покачивались на морозе, шептали ветром, но всадник, направивший коня по тропе, не слышал их голосов. Солнце разливало свой холодный свет на снег, который слепил белизной, но и к этим красотам всадник остался равнодушным.
Наконец конь подступил к глухим воротам, побил копытом по заснеженной тропинке и заржал. Немой всадник выскользнул из седла. Из калитки вышел юнец в красном плаще и замер в вежливом поклоне.
— Граф Филипп фон де Тастемара, — холодно отчеканил гость.