– Хм… Особняк! Сначала достанем особняк, а там посмотрим, – хохотнул Ли.

На короткие мгновения Джоэл оценил сладкую грезу, но их тут же отвлекла неприятная находка. Вернула на землю, прибила к реальности длинными гвоздями, что впиваются под самые ребра.

«Убийцы!» – кричала надпись на ободранной стене. Алая краска пропитала посеревшую штукатурку. Вместо старинных картин гризайли Вермело расцвечивали новые образы, воплощенные в подобных крови брызгах.

– Надо бы стереть, – сжал кулаки Джоэл, впервые жалея, что охотникам не выдают еще и набор для маляров.

– Недавно видел надпись на укреплениях квартала Богачей, – встрепенулся Ли. – Я там к одной вдове ходил. Ну… утешал и все такое. Она вот живет напротив ворот, но не в самом квартале. Мы с ней…

– Да знаю я, что вы с ней. Ты умеешь утешать, – осадил горе-рассказчика Джоэл. – Надпись-то какая?

– Ах, ну да, действительно, – с натяжкой рассмеялся Ли, безуспешно стремясь разрядить атмосферу. – Надпись: «Никакой красоты. Только классовое неравенство».

– Она появилась до бунта?

– Не знаю. У вдовы вчера был между делом.

– И когда успеваешь, – скривился Джоэл, испытывая непривычный укол странной ревности. В последнее время ему все меньше и меньше хотелось отпускать Ли от себя, оставлять одного в этой мешанине подлецов и смутьянов. И ладно бы он нашел себе постоянную женщину, так заглядывал к непроверенным личностям. Кто-то из них рано или поздно мог оказаться врагом.

– Я быстрый. Ты же знаешь, – рассмеялся Ли, но снова осекся, когда наткнулся взглядом на новую надпись. На этот раз ее белой краской намалевали прямо на мостовой: «Это вы превращаете нас в чудовищ!»

Любые нотки веселья в эти дни стирались, разбивались о недобрые знаки новых потрясений. Пока город спал, старательно изображая привычную добропорядочность. Но Вермело пропитывал липкий страх, разрастались тлетворные корни великой неприязни.

– Они нас ненавидят, – выдохнул растерянно Ли. – Я часто видел их сны, выгребал из Ловцов самые темные их мыслишки. Теперь вся эта гниль подсознания выплеснулась наружу.

– Сны сами по себе не зло. Зло то, что в сердцах людей, – задумчиво отозвался Джоэл.

– Какой бы мир настал, если бы в Вермело все видели только добрые сны, – мечтательно протянул Ли, умоляюще поглядев на Джоэла. Точно снова просил найти решение в безвыходном положении, точно надеялся, что по одному мановению напарника исчезнут все кошмары. Если бы! В очередной раз Джоэл убеждался, что вера тяжелее вины. И разочарование от преданного доверия страшнее казни за преступление.