– Для этого сначала надо свалить из Вермело куда подальше, – угрюмо проскрипел он.

– М-да, а валить некуда, только в Хаос. Так и вспомнишь про корабли под белыми парусами, – снова вздохнул Ли, но замер, устремив взгляд куда-то наверх, за крыши домов. – И про маяк…

– Скажи еще, про дирижабль, – отмахнулся Джоэл и поежился. С некоторых пор он знал, что творится возле маяка. Неточно, но знал или хотя бы догадывался. К счастью, сны о Разрушающих ему больше не являлись, но он чувствовал их холодные прикосновения между лопаток. Они прорезали ледяным ужасом при любой мысли о той единственной встрече во плоти в реальности. Хотя какая плоть у скелетов в лохмотьях! Не хотелось и предполагать, что в таких тварей обратились все, кто не спасся за Барьером. И если стена рушилась, то… Джоэл помотал головой, не веря себе: «А если знать просто не желает говорить народу, что мы все обречены? Просто все держат лицо до последнего часа в этом карнавале уродливых масок».

– Помни, Ли: мы занимаемся благим делом! Без нас город не выстоит, – не очень убедительно отозвался Джоэл, доверительно кладя руку напарнику на плечо. И Ли в очередной раз искренне верил и кивал:

– Помню.

Джоэл убеждал себя в непогрешимости постулатов Цитадели с пятнадцати лет. И за годы сознательного вранья уже и сам проникся идеалами мрачного братства. Самая большая ложь – это та ложь, в которую сам искренне веришь.

– Пойдем, Ли, у нас еще много работы.

– Надеюсь, хотя бы эта ночь будет спокойной.

Остаток смены и правда прошел удивительно тихо: в сомнов никто не обратился, пожаров нигде не устроили. Город выдохся на пакости, на какое-то время. И единственным досадным фактом оставалась сухая гроза, но и она быстро улеглась. Джоэл вспоминал те ночи, когда они с Ли располагали временем, чтобы присесть на край крыши и окинуть взглядом обманчивый покой спящего Вермело. Теперь же каждая темная тень выглядела как искаженная маскирующаяся форма Вестника Змея, а из каждого окна невольно ожидали предательскую стрелу арбалетчиков. Поэтому старались обходить улицы вдвоем. Тревога теснилась комом под сердцем, но ничего не происходило. И только к утру они встретили знакомый кошмар по имени «полтора рудокопа».

– Вот, пожалуйте, снова он! Можешь увидеть своими глазами! – точно музейный экскурсовод, кивнул на «экспонат» Ли.

– Если это кошмар, а не сомн, – поморщился Джоэл. Он помнил, как врезал старику-шахтеру во время бунта, и надеялся, что не придется убивать его этой ночью. Впрочем, кошмар быстро рассеялся.

Зато у дома Джолин под утро нашли полные сети неразборчивых созданий. И если бы обитателям пекарни снилась обезумевшая толпа! Джоэл снова с отвращением узрел фрагменты разрезанных младенцев и сотни химер с ободранной кожей и торчащими конечностями. Некоторые твари, кажется, совокуплялись, чавкая и разбрызгивая зеленую слизь, другие шумно убивали друг друга шипами и вживленными в кожу иглами. Они копошились единым зловонным клубком искаженной больной памяти. Привычные для Королевской улицы, но оттого не менее ужасные. Джоэл наспех порубил их и отдал подоспевшим мусорщикам.