– Кому?

– Моему врагу.

Ирит шагала по Долгогорью с непоколебимостью, которую Гаррет в себе так и не нашел. То ли дело было в том, что ее лицо и волосы так ловко сочетались с внешностью китамарских инлисков, то ли деревянные здания и узкие улицы скорее походили на ее дом, чем известка и камень Речного Порта, или – вероятней всего, по его мнению, – девушка просто не представляла, какой опасности подвергается. В чем бы ни состояла причина, он следовал за ней, надев на себя коричневый плащ, и, пряча лицо под капюшоном, прочесывал взглядом окна, двери и повороты, готовый к неприятностям.

Любопытные взоры Ирит встречала улыбкой и приветствием на неизвестном Гаррету языке. Иногда она приостанавливалась и что-то спрашивала у прохожего сплошной трелью слогов, которую он был не в силах разбить на отдельные слова. В большинстве случаев собеседники качали головой или приносили извинения более-менее знакомыми Гаррету фразами. Но дважды старые люди с запинкой, но отвечали на том же щелкающем, быстролетном наречии. Жутковато было видеть ее настолько своей в его родном городе, притом там, где сам он чувствовал себя посторонним.

После полудня тучи сгустились. В воздухе пахло дождем, дерьмом и гнилью. С неба падали крохотные комочки, не снег и не град, но среднее от обоих. Ирит величественно не обращала на стужу внимания, пока белые хлопья не украсили ее волосы, как мелкие жемчужинки. Уже почти стемнело, и вот она остановилась у крыльца с ярко-желтым полотном над входом. На ткань были нанесены инлисские символы, и Ирит постучала в дверь, стоя в ожидании. Древний дед, с руками как палочки и редкими клоками не покинувших череп волос, приоткрыл дверь, пристально всматриваясь в гостью.

Ирит заговорила на своем наречии, и дед выпучил глаза. И обратился к ней на том же языке, причем бегло. Ирит улыбнулась, указала на себя, потом на Гаррета, произнеся что-то в ответ. Старик покачал головой – не отказывая, но в восхищении. Минуту или больше они вдвоем гоняли туда-сюда трели фраз, и нотки теплоты и приязни говорили о многом, даже не знающему, о чем у них речь. Ирит задала какой-то вопрос, и лицо старика внезапно окуталось недоверием. Его ответ был краток и резок. Ирит опять указала на Гаррета, и дед неуверенно пригляделся к нему. На миг они замолчали, затем дед показал на улицу, что-то еще добавил и согнул ладонь в некоем жесте. Ирит поклонилась ему, а потом, прильнув, поцеловала в щеку, прежде чем повернуться на юг и уйти. Гаррету пришлось поспевать за ней рысью.

– Неужто сработало? – спросил он.