– Исцелять, – тихо проговорила она.

– Так что если господ мучают мигрени или другие боли, против которых бессильны аптекари, домограф присылает за Кори. За это платят немалые деньги, не нам, а нашим хозяевам. Да, сестры?

Все лютины поддержали ее, заговорив наперебой. Когда гвалт затих, Рин получил возможность оправдаться.

– То, что произошло с вами, ужасно. Но я служил другому Протоколу и не делал того, чему подвергли вас. Вы же помните Фран? Это я помог ей сбежать и дал работу в Пьер-э-Метале.

– И что, одной ручной лютины тебе недостаточно? Решил вернуться за второй? – Он не видел той, кто задал вопрос, но голос у нее был скрипучий, как ржавые петли.

– Ройя, послушай, – окликнул Рин, понимая, что рискует потерять единственного союзника. – Клянусь, что искренне хочу помочь тебе. Не из-за безлюдя, а потому что ценю нашу дружбу.

– Дружбу? Дружбу?! Дружбу! – эхом отозвались лютины, словно стайка ворон, передразнивая его.

Он не знал, как иначе назвать то, что связывало его с лютиной. Их бы не устроил ни один из вариантов, которые он мог озвучить, не солгав. У него всегда были проблемы с выражением своих чувств.

– О, у тебя будет шанс доказать вашу дружбу! – снова вступила та, высокая, возомнив себя главной. – А поступим мы вот как… Ройя, перестань выть! – одернула она, и всхлипы прекратились. – Твой безлюдь уже давно мертв, с этим ничего не поделаешь. Беги, пока не поздно. Мы подожжем дом, и когда здесь найдут труп, его труп, – она жестом указала на Рина, еще живого, яро выражающего протест их плану, – мы все подтвердим, что это ты. Погибшую лютину искать не станут.

– Думаете, никто не отличит мужской скелет от женского? – вмешался Рин, чтобы вразумить их.

– Никто не будет разглядывать твои косточки, не переживай.

– Пошевеливайтесь, сестры! – прогремел голос Миар, которой уже доводилось поджигать безлюдя, и она тут же взяла дело в свои крепкие руки. – Несите все, что найдете для огня.

Ройя опять разрыдалась, а сестры кинулись заново утешать. Те, кто не разделял ее чувств, держались в стороне и помогали Миар. Кто‑то принес керосин, кто‑то нашел спички. Жози, ковыляя, притащила аптекарскую склянку со спиртом и вылила его на старые портьеры. Рин мысленно обрадовался, что никто не додумался облить горючей смесью его самого. Пока лютины суетились, он пробовал освободиться, но запястья крепко затянули ремнем, и все закончилось тем, что острые края пряжки исцарапали ему руки.

В едином порыве готовясь к поджогу, лютины справились быстро. Достаточно было бросить спичку, и это мгновение неумолимо приближалось. В отчаянной попытке остановить их Рин не придумал ничего лучше, чем напугать.