– Я уже сказал, что мне мало известно.

– «Мало», вот как. А по вашим ответам у меня сложилось впечатление, что вы не знаете совершенно ничего.

– Ваше нетерпение может похоронить годы упорного труда.

– Не мое нетерпение, а ваше нежелание довериться мне. И опустите уже меч, если не хотите улечься рядом со своим охранником. Пожалуйста.

Юваань перевел взгляд на телохранителя, и Чеда, воспользовавшись моментом, мягко, но настойчиво отвела его меч, надавила на лезвие. Юваань выдохнул, одним движением сунул клинок в ножны и отбросил его. Скрестив руки на груди, он якобы расслабленно оперся о стол, его длинные белые волосы, рассыпавшиеся по плечам, доставали до столешницы.

– Воинство не доверяет мне настолько, чтобы рассказывать, где этот человек бывает и чем занимается. Они действуют осторожно и передают мне послания через Османа, как всегда. Между нами существует соглашение: я достаю для них то, что им нужно, а они помогают упрочить положение моей императрицы в пустыне. Мне все равно, насколько этот скарабей важен для вас, я не собираюсь из-за этого подставлять под удар свою миссию.

– Вы говорите очень складно, посол Синь-Лэй, но у меня сложилось впечатление, что вы крайне осторожный человек. Вы не стали бы ничего передавать Воинству, если б не имели возможности убедиться, что они выполняют свою часть сделки.

– Это не так уж сложно. К примеру, то, что вы описываете в своих посланиях, подтверждает, что я достиг своих целей. Однако знать о передвижениях каждого скарабея в Воинстве я не могу.

– Мои послания могли пролить свет на некоторые события, но, очевидно, я не единственный ваш источник, у вас есть и другие шпионы в Шарахае. Я рискую жизнью, переписываясь с вами. Помогите мне связаться с Воинством, и будем считать, что мы квиты.

Юваань помедлил. Чеда подумала, что сейчас он откажется, и попыталась придумать ответ, но Юваань принял иное решение.

– Думаю, есть способ поговорить с тем, кто знает больше.

– Я слушаю.

– Они скоро заберут новую партию эликсира. Того самого, которым поили тех отчаянных скарабеев, что напали на Училище. Его делает некий аптекарь Дардзада из купеческого квартала.

Чеду пробрала дрожь. Дардзада. Она не видела его с тех самых пор, как вернулась из дворца Кулашана.

– Когда?

– Через пять дней, поздно вечером. Это все, что я могу вам сказать. – Он помедлил, сокрушенно глядя на нее. – Не сомневайтесь: я скажу вам больше, когда узнаю.

Чеда кивнула и отвернулась к балкону.

– Свяжусь с вами через несколько недель.

Спускаясь с башни, она испытывала гремучую смесь чувств, зреющую внутри. К обычному раздражению на Дардзаду и желанию поговорить с ним – с любым, кто знал маму, – примешивалось что-то иное, сильнее и глубже. Она велела себе успокоиться, но ничего не вышло.