Эмре. Эмре смотрел с трибун, как она стоит над убийцей его брата, будто аватар самого Бакхи. Смотрел так, будто это она убила Рафу.

Ясно как день, она должна была сказать ему, что идет убивать Саадета. Но скажи она, Эмре пошел бы мстить сам. И погиб бы.

Она молчала, чтобы защитить его, но теперь, при взгляде на радостную толпу, Чеде начало казаться, что она предала Эмре. Он, похоже, почувствовал то же самое, потому что когда Саадет затих и Пелам бросился к нему, пытаясь вернуть к жизни, Эмре отвернулся и скрылся среди стоящих в проходе. Хамид, бросив на Чеду виноватый взгляд, ушел следом. Остался лишь Тарик. Он глянул на нее с отвращением, будто она предала и его тоже, и поспешил за ними. Чеда осталась одна среди ликующей толпы.

Глава 46

Глава 46

Когда Рамад ушел, Чеда выбралась на крышу своего глинобитного домика и присела на край – точно так же, как недели назад, в ту ночь Бет За'ир, когда ждала Эмре, все не возвращавшегося с задания. Она и сейчас пошла бы искать его, но в этот раз понятия не имела, куда. Оставалось только ждать. И она ждала, молилась за него. Но вот наступила ночь, Риа вошла в зенит, а он все не появлялся. С первыми лучами солнца Чеда написала записку и сунула Эмре под подушку: «Уходи и не возвращайся. Найду тебя, как смогу».

Она забрала из потайной ниши коробочку с лепестками, размолола их в пыль и вышвырнула в окно. Достала мамину книгу, осторожно вырвала стих, с которого все началось:

Как ни тяжело было, но она поднесла страницу к догорающей свече, отогнала мысли о том, что сжигает память о маме, и представила Айю по ту сторону огня. Может, в пламени она увидит знакомые слова и вспомнит свою прошлую жизнь, вспомнит дочь?

Бумага вспыхнула, осветив комнату – чужую. Место, в котором они с Эмре прожили столько лет, родное и безопасное, исчезло, а помещение вокруг стало всего лишь воспоминанием. Но вот огонь погас, оставив только пепел да восковую лужицу свечи. Теперь эта комната – темные, незнакомые стены, в которые не за чем возвращаться.

– Прости, мама, – прошептала Чеда и ушла, сунув книгу в кошель на поясе.

Она добежала до Таурията по пустым, тихим улицам. Даже если Девы еще разъезжали по городу, их коней больше не было слышно.

Стена отчего-то показалась выше, чем обычно, чернели обугленные зубцы, и яркая темная полоса протянулась сверху донизу. На стене дюжина Дев несла караул.