– Позволь прикоснуться к тебе, – едва слышно прошептал Кадуан.

В его голосе звучала мольба.

Я кивнула, и он потянулся к моей ладони, которая все еще обхватывала его щеку, и накрыл ее своей. Большой палец гладил мою кожу так нежно, что по руке побежали мурашки: он очертил сначала одну тонкую косточку, потом другую, потом следующую…

Прикосновения были такими бережными, словно он боялся сломать меня. И вдруг дыхание перехватило: Кадуан заключил меня в отчаянные объятия, словно оборвалась какая-то сдерживавшая его нить. Словно он не смог остановиться, хотя по-прежнему не верил, что я настоящая.

Я с радостью обняла его в ответ. Даже не подозревала, что можно скучать по кому-нибудь так неистово.

Я прижималась губами к его шее, подбородку, щеке. Он повернул мое лицо к себе и накрыл рот поцелуем, где наши языки встретились. Я безудержно таяла под его прикосновениями.

Именно этого я жаждала, когда меня заталкивали в чужие тела, одно за другим. Сейчас моя плоть принадлежала только мне, но я ощущала себя намного ближе к иной душе, чем в бытность Решайе, – и в то же время все равно так далеко.

Отстраниться удалось с трудом. Каждый импульс во мне отчаянно возражал, но я все равно высвободилась ровно настолько, чтобы посмотреть на Кадуана. Я потянула его через балконную дверь обратно в спальню, а там мои руки устремились к пуговицам его рубашки.

Кадуан схватил меня за запястье, словно повинуясь инстинктивному желанию остановить.

Мой долгий взгляд заставил его опустить руку.

Я справилась со всеми пуговицами и распахнула рубашку. Тени рисовали на торсе реки и долины, тьма полностью покрывала туловище. Неужели я позабыла, насколько плохо все выглядело, или ему стало хуже? Тончайшие капилляры тянулись к плечам, бедрам, бокам – нетронутой осталась совсем небольшая часть поверхности.

Я коснулась отметины и поборола желание отдернуть руку. От нее горели кончики пальцев, будто они соприкасались с чем-то ядовитым, залегающим за тысячу миров под нашим. С чем-то, от чего моя собственная магия отшатывалась, но к чему тем не менее взывала.

Внезапно я поняла, что это за ощущение. От Кадуана веяло смертью.

– Сколько еще у тебя времени? – спросила я.

– Достаточно, чтобы исправить тысячелетие ошибок.

Нет. Совсем недостаточно. Я посмотрела на него и едва не пошатнулась под силой ответного взгляда, настолько пронзительного, что он поразил меня как удар. В его глазах пылал яркий огонь ярости, хотя лицо оставалось совершенно бесстрастным.

Какая я глупая!

Почему не замечала раньше? Как не чувствовала? Я всегда думала, что Кадуан намного спокойнее меня. Но как же я ошибалась! В нем точно так же бушевал гнев. Он потерял не меньше моего.