Я срочно написала Серелу и Риаше и попросила Семь Знамен прислать солдат – столько, сколько возможно, учитывая шаткое положение нового государства. Я не знала, сколько людей они смогут предоставить. Если дать волю мечтам, их хватит на то, чтобы справиться и с Нурой, и с фейри.

Оставалось так мало времени, и столько всего еще предстояло сделать. Казалось, мы могли готовиться к грядущему противостоянию целую вечность, и ее все равно бы не хватило. В конце концов после очередного долгого и бесплодного совещания по стратегии Ия отложил ручку.

– Думаю, мы уже мало что можем сделать, – сказал он.

Я не понимала, как он вообще может такое говорить. Всегда можно найти, что еще сделать. Ия, видимо, заметил мой протест и добавил, прежде чем я успела открыть рот:

– Отдохни немного. Мы никому не принесем пользы, если сами станем ходячими трупами.

Каждая клеточка во мне протестовала против такого совета, но я не могла не признать, что он прав.

Мы с Максом отправились в покои, которые нам отвели во дворце. Эти комнаты для гостей мы превратили во временный штаб: и рабочий кабинет, и стратегический центр, и военная база. Когда мы только заселились, здесь царили чистота и элегантность. Теперь же комнаты выглядели так, словно по ним прошелся смерч из чернил и пергамента.

Макс вяло попытался убрать с кровати кипу бумаг, попытка почти провалилась, но все равно рухнул на покрывало, как марионетка с оборванными нитями, и приглашающе протянул руку, не в силах говорить. Я послушно подошла к кровати, но не стала ложиться рядом. Макс выглядел таким усталым, что я начала сомневаться, подходящее ли сейчас время для разговора. Но с другой стороны, если я упущу возможность сейчас, потом ее может уже не представиться.

– Я хочу подарить тебе кое-что, – сказала я.

Он открыл один глаз:

– Я глубоко поражен, что у тебя еще осталось настроение дарить подарки.

Я подошла к своей сумке – единственной вещи, спасенной из-под обломков Башен, – и порылась в ней. Большую часть моего имущества уничтожило взрывом. Но самое важное уцелело почти нетронутым, что казалось чудом.

Макс сел, и я протянула ему обгоревший кусок холста.

Он долго молча смотрел на него и наконец хрипло спросил:

– Откуда… как ты его достала?

– Это было нелегко. Не думаю, что кому-то еще приходилось так трудиться, чтобы заполучить нечто настолько же уродливое.

Он издал сдавленный смешок.

Картина была воистину ужасна. На ней очень полная, совершенно обнаженная женщина со светлыми волосами полулежала в неуклюжей позе на каменной скамье в саду среди розовых и красных роз. Художник явно не обладал особым талантом: фигура выглядела плоской, пропорции – странными, а цвета – кричаще-яркими.