Когда я разглядела кинжал в ее руке, она уже дотянулась до моего запястья.

Кинжал. Запястье. Белая комната.

Мы с Решайе одновременно поняли, что она затеяла. Нити моей мысли полыхнули паникой – моей и Решайе вместе.

Она собиралась отнять Решайе.

Решайе взвыл и когтями впился в меня изнутри. Магия взметнулась, но не нашла выхода и разбилась, как волна о камни.

– Стой! – выдавила я. – Это твоя смерть.

Ирена ответила мне бесстрастным взглядом. И провела лезвием по своей ладони. Появилась багровая черта.

– Разве тебя это не устраивает? – спросила она.

А потом вскрыла мою ладонь и прижала к своей.

Боль порвала меня надвое. Не знаю, свой вопль я слышала или вопль Решайе отдался у меня в голове, заглушив все. Я чувствовала, как магия Ирены силится проникнуть в мою, пробивается мне в голову, чтобы вырвать из нее Решайе. Моя магия и магия Решайе хлестнули в нее, попытались подчинить…

Но эти стратаграммы… эти стратаграммы душили меня железным ошейником.

Я увидела черную стену и отражение в ней – неразборчивое отражение. Что-то тянулось ко мне, тянулось…

Раздирающая боль. Ирена вторгалась все глубже в мое сознание, рвала на части мои мысли, безжалостно врываясь все глубже, туда, где нашла бы Решайе и вырвала бы его…

Она меня убивала. Убивала.

Я ощущала ее магию – боги, что за магия? С такой я никогда еще не сталкивалась. Мой разум был подобен сети, сложному сплетению нитей, а магия Ирены рвала их, как когти рвут бумагу.

Она добралась до Решайе. Ухватила его, вырвав вопль.

«Стой, Решайе!»

Он зашелся жутким криком. Во мне метались осколки образов. Мелькают золотые волосы. Комната – белая, белая, белая.

Пурпурная кровь заливает мраморный пол.

Разверзается земля, небо горит.