Мы спорили много часов, пока не поняли, что в эту ночь ни о чем не договоримся. Тогда мы разошлись, но уснуть я даже не пыталась. Слишком громко кричали мысли в голове. Поэтому я выбралась на улицы столицы Нираи.

Движение жизни, так украшавшее город при свете дня, не затихло и среди ночи. Было уже поздно даже для самых заядлых ночных сов и слишком рано для самых ранних пташек. И все же птицы в ветвях упорно вели свои грустные песни, и ветер дышал в лозах.

Странно, сколько наших воображали это место опасным и грешным. Здесь было красиво. Я остановилась у цветущей лозы. Кажется, я видела такую накануне, но тогда лепестки были сомкнуты, будто спали. Теперь цветок раскрылся, небесно-голубые лепестки будто сияли в лунном свете. Я погладила их, вспоминая слова Ишки о здешнем народе – что они, едва родившись, начинают умирать.

Этого цветка завтра не станет. Разве он от этого менее красив?

У меня за спиной хрустнула ветка.

Я насторожилась. Это уже в третий раз. Два первых я списала на ветер.

Теперь уж без ошибки – за мной кто-то шел.

Я медленно обернулась. Позади ничего не было, только лунные пятна на мостовой и заплетенная плющом садовая ограда.

Я так и осталась в наряде вишраи, в полотнище тонкого шелка. Но теперь под руками были рукояти клинков, которые я старательно укутала складками ткани. Я успела обнажить оружие, и тут мне тепло шепнули в ухо:

– Эти клинки мне знакомы.

Меня окружил клуб дыма. Отскочив, я развернулась назад и прижала острие к горлу противника.

Над сталью клинка я увидела лицо Орина. Он словно не заметил приставленного к горлу оружия, а голову вскинул, поглядывая на меня сверху вниз. По шее стекала одинокая капля лиловой крови.

Стало быть, мне не почудилось. Он действительно наблюдал за мной во время трапезы.

– Ты зачем за мной следишь? – прорычала я.

В его глазах сверкнул гнев. Эта искра показалась мне на диво знакомой, хотя откуда, я не вспомнила.

– Убери нож. Я не отвечаю тем, кто мне угрожает. И не позволяю шпионам лгать мне и моему королевству, скрывая свое настоящее лицо.

Я только теперь спохватилась, что наделала. Мои черные обсидиановые клинки сразу выдали во мне сидни, уж точно не вишраи.

Я медленно опустила клинок, но все еще готова была ударить.

Орин двумя длинными шагами отступил от меня, стер с горла каплю крови и хмуро взглянул на свои пальцы. Потом поднял глаза на меня, задержал взгляд на оружии, а от него медленно поднял к лицу.