Я так и не узнал ее имя.

Для этого откровения ему понадобилась отдельная страница.

Танедд Танвар сам приносит мне еду.

У картошки нет вкуса. Она похожа на песок.

С подливкой можно есть.

Следующие записи представляли собой просто обрывки фраз – даже без дат. Вальдекриз не писал о той девочке, но Асин чувствовала: он волновался. Потому мысли отказывались складываться, выстраиваться в предложения. Палец перескакивал со строчки на строчку, упирался в острые точки, отсекающие одно предложение от другого, а перед глазами все стояла отчаянная надпись, от которой лист лишь чудом не порвался.

«Лысая дуреха».

Сегодня Танедд Танвар сказал, что свяжет меня с Домом Солнца – лишь после этого начнется мое обучение. Я думал, будто просто заперт здесь. Но мне дали свежую одежду, которая хрустела и шуршала, и позволили гулять на улице – впервые, до этого я просто шатался по коридорам и выглядывал в окна. Я ходил за Танеддом Танваром, смотрел на сад, наконец понимая значение выражения «во все глаза», которое так любила мама (птица). Пахло цветами, самыми разными, и я представлял, как их нюхала моя лысая дуреха.