– Обладать? – спросила Асин, не до конца понимая, что говорит: все ее мысли занимали размышления Альвара об изучении чужих внутренностей. Вновь к горлу подступила тошнота, и Асин провела по нему пальцами, слегка надавив.

– Вы сможете жить без него, а вот он считает, что без вас не протянет долго. Поверьте. – Альвар приложил ладонь к груди, явно не собираясь больше затрагивать отношение Вальдекриза к Асин. Неужели после всего случившегося для него осталось хоть что-то неприкосновенное? Тем более человеческие чувства. – Пока мы изучали его, он говорил. Поначалу мы даже не прислушивались. Пока речь не зашла о природе аномалий – о том, как они рождаются и умирают, подобно звездам. И мы приставили к нему хрониста.

Асин вспомнила рассказы Вальдекриза о вредном старике, любившем с ним поспорить. Но она даже не улыбнулась, подумав о том, как хронист подвергал сомнению каждую сказанную Вальдекризом фразу. Зато представила себя вновь берущей его за руку, больше не теплую. Горло сдавило, стянуло туго скрученной веревкой. Но слез не было. Они остались где-то внутри Асин, образуя совсем крошечный океан. Возможно, в нем даже жили киты – в районе ее желудка затягивая свои печальные песни.

– Тот считал рассказы вашего друга, – продолжил Альвар, ни разу еще не назвавший Вальдекриза по имени, но хотя бы не использовавший в отношении него слово «образец», – нелепицей, чушью, но заносил в книгу каждое слово. И когда я открыл ее, то понял: она о вас. Вся – о вас. И еще – что в этом нет почти никакой ценности, – он усмехнулся. Этот звук неприятно отозвался в бушующем внутри Асин океане.

Голова закружилась, а где-то неподалеку – с самого края Первого – заиграла музыка. Асин будто вернулась в самый разгар праздника, под звуки дудочек, барабанов и цитр. Она могла бы плясать на широкой белой площади Рынка, держа под руку папу, петь, пока голос не сел бы, а позже, утомившись, молча любоваться пестрыми нарядами местных жителей и гостей, привалившись к папиному плечу, пока он рассказывал бы, как все было раньше, задолго до ее появления.

– Для нас, – добавил Альвар, будто это уточнение сделало его вывод менее неприятным. – Но нашлось на более чем полусотне страниц и кое-что интересное. О вас, о вашей природе, за которую он почему-то извинялся…

– Он жив? – Только это интересовало Асин.

– В сознании, – произнес Альвар, подтвердив ее догадки. Это значило «и да и нет». Это значило «где-то между». Она все еще могла держать его за руку, все еще могла говорить с ним. Только его Асин была ненастоящей – и он предпочитал отвечать ей.