Омилия жадно слушала. Дело было не только в том, что Унельм Гарт оказался хорошим рассказчиком. Когда он говорил, его глаза как будто смотрели сквозь тебя; будто он сам видел то, о чём говорил, прямо сейчас.

Дело было в том, что впервые, должно быть, кто-то вот так, запросто, рассказывал ей о жизни за пределами дворцового парка – более того, Химмельборга.

Не уроки географии и не доклады о прибыли на заседаниях, куда её стал брать время от времени отец, и не скупые ответы Строма… Это была настоящая жизнь, и, слушая, она как будто сама каталась на самодельной тележке с педалями, ходила в настоящую школу, где тебе в сумку могли положить настоящую живую лягушку.

– И что случилось?

– Мерзкая история, – Унельм нахмурился, – знаете, зря я начал вам это рассказывать…

– Нет, расскажите, – сказала она, едва не добавив «я приказываю». – Я хочу знать, что было дальше.

– Однажды они подстерегли его и вываляли в нужнике, – сказал Унельм мрачно, и она ахнула.

– Вы шутите? Дети… Этого ведь не могло быть на самом деле.

Он посмотрел на неё внимательнее:

– По вашему платью следовало догадаться, но, видимо, у вас была очень хорошая жизнь, если вам так кажется.

«Следовало догадаться». Он действительно не знает, кто она. Или хорошо притворяется. Втирается к ней доверие, чтобы потом обратиться с просьбой.

– Вы ничего не знаете о моей жизни.

– Справедливо. – Он наклонился к ней и улыбнулся заговорщически. – Может, вы тоже – самозванка и проникли сюда хитростью? Честно говоря, я уже думаю, что это было бы неплохо. Ладно… В общем, они сделали это, а я узнал. Шансов у меня не было никаких. Их была целая компания, и я не хотел говорить Сорте. Она всё же девчонка, и мне не хотелось, чтобы и её избили. Но я так разозлился, ничего не мог с собой поделать. И подумал, что, если застану их врасплох и закидаю камнями, у меня будет преимущество.

– Судя по тому, что вы сидите здесь, план сработал.

– В какой-то степени. – Унельм Гарт улыбнулся и потёр шрам. – Я бы хотел сказать, что им пришлось хуже, но это, увы, не так. Всё вышло довольно унизительно для меня.

– Зато вы защитили честь друга. Полагаю, он не забыл этого.

– Полагаю, не забыл. – Унельм улыбнулся как-то скованно. – Он остался в Ильморе, бедняга.

– При всех его талантах?

– На окраинах тоже нужны таланты. – Теперь уже он смотрел на неё как-то искоса. Догадывался о чём-то? Собирался наконец попросить о том, зачем пришёл?

– На что вы смотрите? У меня снова что-то в волосах?