На миг мне стало досадно от того, что для всех здесь я – прежде всего охотница Строма. Никому неинтересно, какого рейтинга достигла я сама – впрочем, я и сама не знала, сумела бы подняться так высоко, не став его охотницей.

Кьерки среди собравшихся не было, и на миг я ощутила угрызения совести. Узнав о постигшей меня беде, он не только ни разу не помянул отданный мне билет, но ещё и позаботился о выборе платья, в столовой только что с ложки меня не кормил… А ведь он, должно быть, долго набирался смелости, чтобы пригласить на бал Томмали.

С другой стороны, она бы наверняка отказалась, а значит, возможно, я избавила его от разочарования. Что приятнее – лишиться надежды, но получить право идти дальше, или пребывать в сладких иллюзиях? Я подозревала, что мы с Кьерки по-разному ответили бы на этот вопрос… Но ведь, думая о чьём-то благе, стоит учитывать его желания?

Злосчастный Унельм был где-то здесь же – на одной из боковых дорожек, в компании механикеров и кропарей…

Во всяком случае, Кьерки утверждал, что его точно пустят и всё пройдёт гладко, несмотря на то, что в соответствии с пропуском он «сопровождал» мужчину.

«Мы так не раз делали, главное, чтобы кропарь на входе пропустил, а дальше как по маслу».

Кропарь проверял проходивших по пропускам препараторов, чтобы, маскируясь под одного из нас, не проскользнул кто-то, не имевший отношения ни к Коробке, ни к Гнезду. Нас со Стромом не проверяли – потому что он был одним из Десяти, а я была с ним, под его личной ответственностью.

Нас так же не проверяли на оружие – а краем глаза я видела, как стражи просят открывать дамские сумочки и демонстрировать отвороты высоких сапог.

Видимо, Десять считались непогрешимыми – иного объяснения этой беспечности я найти не могла.

– Хальсон, познакомься. Это госпожа Анна… И господин Барт, мой учитель. Они оба из Десяти.

Это мне было хорошо известно и так, но Стром разумно решил не демонстрировать никому из них, как долго готовил меня к этому дню. Я постаралась поизящнее поклониться высокой статной даме с тяжёлыми косами и старику с цепким взглядом. Судя по шрамам на лице и следам вокруг глаз, оба они были ястребами или охотниками, хотя теперь дни выхода к Стужу остались для них позади.

– Очень необычная, – сказала госпожа Анна так, будто меня рядом не было. – Такие большие тёмные глаза – второй ведь был таким же тёмным от природы, верно?.. Что ж, Эрик всегда любил редкости.

– Не слушай её, девочка. – Учитель Строма пришёл мне на выручку; улыбнулся тепло, приветливо, хотя взгляд его оставался прохладным. – Анна любит мучить людей. Однажды мне довелось испытать это на собственной шкуре.