Ей казалось, прошла целая вечность, прежде чем она добралась до арки.

В воздухе все еще витала магия и намеки на ее силу, похожую на врезавшийся в тело шторм. Арка не изменилась с тех пор, как она ушла. Старинная дверь была на месте, как и все камни.

Эванджелина почувствовала неимоверное облегчение. Если Джекс не забрал камни, может, он передумал? Хотя… если бы он передумал, то зачем ему оставлять камни здесь, чтобы кто-то другой завладел ими?

Что-то было не так. Эванджелина поняла это еще до того, как заметила капли золотистой крови на крыльях одного из ангелов-воинов.

Внутри нее зашевелился страх. Что, если Хаос напал на Джекса, чтобы покормиться? Или, быть может, ему навредило нечто иное из Доблести? Она ведь так и не узнала, что там скрывалось.

Эванджелина потянулась к двери, но та уже начала открываться.

Она невольно отпрянула.

– Все в порядке, – сказал Аполлон, появившись в проеме арки. Его широкие плечи перекрыли почти весь проход.

Но его появление не успокоило ее. Эванджелина напряглась и сделала еще один шаг назад.

Аполлон медленно выставил перед собой ладони.

– Пожалуйста, не бойся. Я не причиню тебе вреда. – Он посмотрел на нее теплыми карими глазами, из которых исчезли и кровавый голод, и терзающая его боль. – Проклятие снято, Эванджелина.

– Но как?

– Одна женщина… она не сказала мне своего имени, но, кажется, была кем-то вроде целительницы. Она нашла меня, срезала прядь моих волос и произнесла несколько слов на неизвестном языке, а потом я почувствовал, что проклятие исчезло. – Аполлон судорожно выдохнул. – Как только это случилось, я сказал ей, что должен найти тебя, и она показала мне старинную арку, через которую я попал сюда. – Он оглядел древний зал, словно пытался понять, где находится, но затем его взгляд вновь вернулся к Эванджелине.

У него и правда были красивые глаза глубокого карего оттенка. В них отражалось столько эмоций, что у нее снова защемило в груди. Эванджелина не знала, что он хотел сказать, но понимала, что не может остаться. Она должна была найти Джекса.

И все же она не могла просто сбежать от Аполлона – это казалось ей бессердечным. Его проклинали уже трижды, и Эванджелина понятия не имела, знает ли он, за что именно. Он не выглядел обеспокоенным или отчаявшимся, как в их последнюю встречу, но чувствовалось в нем что-то ужасно уязвимое, пока он стоял в дверях арки с увядающей улыбкой, подняв руки.

– Мне очень жаль, – произнес он. – Я никогда не желал причинить тебе боль.

– Твоей вины тут нет. Ты был проклят.

– Я должен был сильнее сопротивляться. – Аполлон медленно опустил руки. – И мне не стоило приходить в твои покои прошлой ночью. Нужно было сбежать из замка, чтобы не причинить тебе боль.