Когда она снова смогла видеть, ангелы-воины уже опустили мечи, а за их спинами появилась массивная деревянная дверь с железным кольцом, свисающим из волчьей пасти. Хаос прижал к двери затянутую в перчатку руку, словно хотел проверить, настоящая ли она. Затем выхватил кинжал и срезал прядь ее розовых волос.
Она испуганно отшатнулась:
– Зачем ты это сделал?
– Локон нужен, чтобы снять проклятие с тебя и Аполлона. Я войду внутрь, а ты просто жди здесь.
– Я думаю, Эванджелине лучше уйти отсюда. – Джекс посмотрел на нее налитыми кровью глазами.
Эванджелина на мгновение оцепенела.
– Джекс, ты в порядке?
– Нет. – За долю секунды его кровавые глаза угрожающе сузились. Он поджал губы. Его голос сочился ядом, когда он сказал сквозь стиснутые зубы: – Не понимаю, почему ты до сих пор здесь? Твоя помощь больше никому не нужна.
– Джекс…
– Я знаю, как меня зовут. Хватит уже повторять мое имя.
Эванджелина вздрогнула от исходившей от него злобы.
Даже Хаос выглядел удивленным. Затем, словно не желая участвовать в их последнем споре, он переступил порог и скрылся в Доблести.
Эванджелина и Джекс остались одни.
У него на шее пульсировала вена, а он продолжал прожигать ее взглядом.
– Что ты делаешь здесь, Эванджелина? Неужели ты и правда ожидала слезливого прощания? – Он ухмыльнулся: – Я ведь уже говорил, что ты для меня не более чем ключ. Теперь твое предназначение исполнено.
Ее щеки обожгло унижение. Но Эванджелина все равно не могла заставить себя пошевелиться. Она не знала, чего ожидала. Конечно, она всей душой надеялась, что Джекс передумает, но даже если и нет, то ему незачем было вести себя так грубо. Не после всего того, через что они прошли вместе.
– Почему ты так жесток?
– Потому что ты не хочешь уходить! – выкрикнул Джекс. – А если останешься, то умрешь. Хаос не питался сотни лет. Я знаю, он считает, что может контролировать голод, но это не так. Вот почему на него надели шлем.
– Мог бы просто так и сказать. Если не хочешь прощаться со мной, если ты ждешь, чтобы я ушла, не нужно причинять мне боль, чтобы добиться этого.