– Что вы здесь делаете? – осипшим голосом прошептала я. Мне хотелось броситься Селии на шею, пусть даже с их стороны было глупо отправиться за мной.

– Это был очень грязный трюк, – объявила она. В ее глазах вспыхнул гнев. – Очень, очень грязный. Моя мама очень зла на тебя.

Что ж, объятия отменяются.

– Разве она не всегда так ко мне относилась? – Габриэлле Лазарь я никогда не нравилась и в будущем вряд ли понравлюсь.

– Не так, как сейчас. В ближайшие двести лет тебе лучше не попадаться ей на глаза.

– Ну, это нам не грозит. А вы довольно быстро вернулись. – Я скрестила руки на груди.

Селия сердито хмыкнула.

– Вот он догадывался, что ты что-то замышляешь, раз приложила столько усилий, чтобы от нас избавиться. Ему просто пришлось немного постараться, чтобы убедить в этом меня. – Сестра Николая указала на Невена и в кои-то веки одарила его почти добрым взглядом. – А вот его, – она гораздо более дружелюбно посмотрела на Ярона, – мы случайно встретили на обратном пути. Он сказал, что тебе не помешает помощь.

– В этом он явно был прав.

Позже обязательно нужно будет подумать о том, откуда Ярон узнал о моих планах. Сейчас же я не могла сосредоточиться ни на чем, кроме предмета, который до недавних пор хранился в шкатулке. Он висел в воздухе между нами, и когда я потянулась за ним, Невен выпустил заклинание левитации. Мне в руку упало белоснежное яйцо, как будто утиное. Я осторожно провела по нему пальцем и постучала по скорлупе, чтобы проверить ее прочность: судя по всему, достаточно крепкая.

– Он спрятал сердце своей души в чем-то столь хрупком, как яйцо, или все это просто иллюзия? – спросила Селия, обернувшись, словно ожидая увидеть за спиной Нексора.

– Не иллюзия. На самом деле в него вложен определенный смысл, – сказал Невен. – Яйцо – это символ возрождения, воскрешения и нового начала. Всего того, за что он боролся. Для себя и для Эстеры.

– Для него это был символ надежды, – тихо произнесла я.

– И что нам теперь с ним делать? – Ярон внимательно следил за коридором позади нас.

Опустившись на колени среди камней и грязи, я подняла руку, в которой держала яйцо.

– Ты уверена? – с тревогой спросил Невен. – Может, нам стоит…

– Да, уверена.

Я разбила яйцо о камень и окутала его заклинанием, чтобы сердце души не вырвалось наружу. Белоснежная скорлупа разбилась, и раздался тонкий металлический звук, когда из нее выпало что-то сверкающее.

Селия тихонько ахнула:

– Что это?