Я отвернулась, но вздрогнула, когда он со стоном стукнул кулаком по стене. Вместо того чтобы открыть дверь, я сделала шаг к нему, а потом еще один. Не будь Николай так погружен в себя, наверняка услышал бы или учуял меня, но он просто в очередной раз ударил кулаком по стене. Если продолжит в том же духе, либо у него треснет кожа, либо обрушится стена. Каково ему на самом деле, не считая предательства с моей стороны? Груз, который нес на себе Николай, способен сломить даже такого мужчину, как он. Однако там, на глазах у своих магнатов и остальных, он не подавал виду. Не выражал ни слабости, ни сожаления о потерянном времени.
Я осторожно положила руку ему на спину, и он застыл.
– Вода ледяная, – прошептала я. – Ты замерзнешь до смерти.
Стригой засмеялся, но смех прозвучал глухо.
– Хотел бы я, чтобы все было так просто.
Мой голос дрогнул:
– Мне жаль.
За что именно, я не уточнила. Он и сам понял. Я шагнула еще чуть ближе. Вода брызнула на черную кожу брюк, куртки и ботинок. Пальцы прошлись по его ледяной коже к шее и сжали напряженные мышцы. Николай не шелохнулся, что я посчитала хорошим знаком. Осмелев, положила вторую руку ему на плечо. Теперь я стояла так близко к нему, что наши тела почти соприкасались. Я потянулась к цепочке, которая управляла чаном с водой под потолком, и отрегулировала ее так, чтобы теплая вода лилась на него не бурным потоком, а медленно и непрерывно. Может, стригой и не так восприимчив к низким температурам, как я, но даже ему не помешает немного тепла. Если мое присутствие станет для него невыносимым, он всегда сможет меня прогнать.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Николай хриплым голосом.
– Хотела принять ванну.
Он слегка повернул голову.
– Вон ту?
– Да. У меня с ней связаны очень приятные воспоминания. Нексор признался, что это ты занимался в ней со мной любовью.
– А ты бы вообще заметила разницу? – спросил он, явно менее раздраженный, чем я ожидала, судя по его поведению в последние несколько дней.
– Не знаю, – честно ответила я.
Желание осыпать поцелуями его холодную кожу было почти непреодолимым. Однако я не имела на это права. Поэтому нежно провела пальцами по его рукам, а затем развязала ленту на завязанных в хвост волосах. Они рассыпались по плечам, мокрые и блестящие.
– Хочешь, я помою тебе голову? – тихо спросила я, и Николай едва заметно кивнул. И я принялась молча намыливать темные пряди, постепенно замерзая все сильнее, а к тому моменту, когда пора было смывать пену, моя одежда промокла насквозь. Но я не могла заставить себя остановиться. Мне хотелось прикасаться к нему, успокаивать его, быть рядом с ним. Он никогда не казался мне таким уязвимым, как в этот момент. Я в последний раз провела ладонями по мужской спине, сожалея, что не могу обнять его и прижаться к нему, но, если подобное когда-нибудь повторится, первый шаг должен будет сделать он. Николай должен простить