– Мы так и не поговорили об Арии. Как ты думаешь, что она сказала королеве?

Люциан и Разван тоже начали вооружаться.

– Что ты убила Нексора, разумеется. Вот почему королева летит обратно. Такого она не ожидала, и это ее пугает. Поэтому она будет требовать больше магии.

– Ты злишься на Арию?

Он обернулся:

– «Злюсь» и близко не описывает мое состояние.

– Она будет наказана за то, что покинула ковен без разрешения, – вмешался Люциан. Он сверлил меня мрачным взглядом, как будто это я виновата в проступке Арии, хотя в некоторой степени так и было.

Я расправила плечи.

– Ты и пальцем ее не тронешь, – отрезала я. – Когда победим Селесту, первым делом восстановим мир.

Люциан фыркнул:

– А кто-то сегодня настроен оптимистично.

– Если бы я не думала, что у нас есть шанс, то я бы сбежала вместе со своей дочерью.

– Ты даже не представляешь, во что ввязалась. – Ведьмак подошел вплотную ко мне. – Я знаю, как сражается Селеста. Мы годами изучали ее тактику, и еще я знаю, что ты не хочешь использовать свою силу. А с тех пор, как ты рассказала нам свою историю, даже понимаю почему. – В его глазах светилось сострадание. – Поверь, каждая ведьма и каждый ведьмак однажды в своей жизни подходят к моменту, который может сломить их. Одни только испытания требуют от нас слишком многого. Если у меня когда-нибудь будут дети, я запрещу им принимать в них участие. Ты ведь слышала о Тамии, не так ли? Первая девушка, которую я полюбил. – Он криво усмехнулся. – И последняя, если честно. Тамия была очень мягкой и скорее напоминала викканку. Если задуматься, среди нас много таких, кто принадлежит к вашему кругу. В мире, где два наших народа жили бы вместе, Тамия не умерла бы. Я это знаю. Мы не стали бы сплошь безжалостными и жестокими, а вы не зависели бы от защиты Богини. Мы могли бы дополнять друг друга своими способностями. Прости, что я тогда просто ушел, но твою историю оказалось нелегко переварить.

– Все в порядке. – Я коснулась его руки. – Мне тоже пришлось нелегко.

– Если то, что ты говоришь об Эстере, правда, то в тебе мало что от нее осталось. У тебя нет ни единого шанса в бою против Селесты до тех пор, пока ты боишься собственной магии, а ты ее боишься.

Я взглянула на Развана, а затем на Илию. Оба внимательно слушали речь предводителя своего ковена.

– Да, – признала я. – Мой отец запечатал ее, когда я была еще совсем маленькой, а когда она впервые вырвалась, я убила тех ликанов. Прямо здесь, просто так, без особых усилий. После этого во мне поселился страх, что магия превратит меня в монстра, хотя тогда я даже не знала, что раньше уже была им. Но моя душа помнила.