– Ты бы тоже сделала ради своей дочери все, что угодно. Я люблю тебя. Прошу, стань счастливой. И прости меня за все.

Она в последний раз с заботой погладила меня по голове, и ее улыбка, отражающая самую сильную материнскую любовь, в последний раз залечила мои раны.

– Мы принимаем твое предложение, – сказал Правитель светлых.

Секунда. Им понадобилась ровно секунда, чтобы достать шприц.

И еще одна секунда, чтобы поставить смертельный укол, который почти мгновенно остановил сердце мамы.

Глава 24

Глава 24

Все действие для Розы стало пыткой не только потому, что дочь была в смертельной опасности. Она чувствовала, что стоит на краю между двумя жизнями, между ложью и правдой. И пылающая в руках таблетка манила, как никогда, сильно, ее успокаивающий эффект мог сладостью перекрыть ту горечь, из-за которой не получалось и слова вымолвить.

Когда точно такая же таблетка слетела с ладони подруги дочери, она разжала пальцы и отпустила свою «легкость». Теперь все слова, взгляды и поступки осознавались четче, виделись в совершенно другом облике.

Она выдохнула. Подняла взгляд на темную сторону и попыталась заставить себя вспомнить правду, а не иллюзию. Но нет, слишком долго она была под действием препаратов, и, если бы ее не привели наблюдать за судом дочери, она бы даже не увидела искорки воспоминаний.

Не прочувствовала бы, не осознала.

Роза ощутила на себе пристальный взгляд, из-за которого под кожей будто что-то противно закопошилось. Сначала она не поверила, но когда убедилась лично, что Правитель темных с ненавистью сверлит ее взглядом, запаниковала. Она, конечно, никак не могла его вспомнить, ведь не видела его лица тогда, в молодости. Но ей пришлось признать, что он был знаком с тем темным, которого когда-то погубила она, стоя на месте Авроры.

Ради того, чтобы перестать обращать внимание на полное презрения лицо, она сфокусировалась на неизвестном для себя темном, который в свою очередь не спускал глаз с Авроры. Глубокие и сильные чувства были как на ладони, из-за чего сама Роза сжималась внутри все сильнее в крошечный комочек. Счастье за дочь, что она встретила кого-то настолько сильно любящего ее? Оно только и спасало. Но понимание обреченности этих отношений ворошило давно зажившие раны.

Она испытывала всю их боль на себе. Она пропитывалась их связью, силой и излечивалась. Осознавала, что наделала и какую беду навела на собственную дочь.

Допустить несчастливый исход она не могла.

Вынесенный приговор для светлой и темной стороны вдруг напомнил ей об одном условии.

«Родитель имел право отдать жизнь за своего ребенка».