Голоса стали отныне проблемой не только кирпичей, но и людей. На какое-то время остановилось все. И теперь все кирпичи пили пилюли, которые заглушали Голоса, а еще их самих. Тела становились вялыми, зато многие впервые улыбнулись.

– У тебя зрачки широкие, – заметил 5897 после приема пилюль. Их комнаты пока не закрыли, а 9888 лежал напротив. Их разделял только коридор.

– У тебя тоже, – хихикнул 9888.

5897 тоже захихикал. Забавно, но за такое тогда не ругали. Каждое утро и вечер люди с опаской спрашивали, слышат ли кирпичи Голоса. Их не слышали. Внутри стало пусто без них, но спокойно, а пилюли не приносили боль, только странную эйфорию.

5897 очутился в собственном раю, где его группа была в полном составе. И все они жили в деревянном домике на опушке, где небо всегда было лазурным, а трава под ногами зеленой. И еще там были качели, где повзрослевшая уже богиня сидела, ожидая, когда 5897 раскачает ее. Тогда рыжие волосы рассыпались на ветру, а она смеялась. Также смеясь, она легко бежала, пока 5897 не нагонял ее, и они не падали в высокую густую траву. 5897 мог поклясться, что почти ощущал под собой мягкое тело богини, теплое дыхание на коже, и мог разглядеть ее улыбку…

Какое-то время все продолжалось, дозы «лекарств» увеличивали, чтобы заставить Голоса замолчать, но те постепенно выползали.

Но однажды все изменилось. Это был один из вечеров, когда им принесли пилюли и спрашивали о Голосах. Действие утренних пилюль прекратилось, и 5897 к своему стыду ужасно хотел получить лекарство как можно скорее, но, как назло, 8998 заартачилась. Наверное, потому, что в тот раз пришел не Трумэн или кто-то другой из химиков и алхимиков, а Миллер.

Крики 8998 заставили всех кирпичей прислушаться, а 5897 и 9888 выглянуть из своих комнат, находящихся вблизи.

– Миллер, выйдете, – холодно потребовал один из людей в белом, – мы сами опросим и принесем записи.

И Миллер ушел, но 8998 успокоилась не сразу. Это сыграло злую шутку. Ее крики пробудили Голоса, они теперь вторили ей, кричали. Пилюли большинство еще не получили, а те, кто уже принял лекарство, не успели дождаться его действия. Это вынуждало подчиняться Голосам, теряться в них и кричать, как они. Теперь орали, кажется, все кирпичи, и Голоса становились все громче, пока не пришло облегчение. Оно пришло со стороны одной из комнат. Послышался страшный грохот, стены затряслись, а небольшие кристаллы, висевшие над входом у каждого, вдруг лопнули.

Короткое облегчение сменилось Голосами куда более четкими. 5897 смотрел на 9888, он светился, а потом опустил взгляд на свои руки и понял, что тоже светится. И вообще, в коридоре стало слишком светло. Все кирпичи светились. А потом последовали еще несколько громких звуков и ослепляющих вспышек света. После них вместо двух кирпичей, выбежавших в коридор, остались трупы с выжженными глазницами, пахнущими паленой плотью.