По моим плечам скользят невидимые ладони, потом спускаются по рукам, вызывая мурашки на коже. Вздрогнув, я делаю вдох.

Прошлое накладывается на настоящее. Перед внутренним взором мелькают лица вампиров, собравшихся в огромной пещере под академией. Я вижу их глазами Рувана, чувствую его волнение, страх и предвкушение. В центре пещеры в круг собрались несколько вампиров. Первые хранители, положившие начало долгой ночи, которым пришлось попрощаться со всеми, кого они когда-то любили.

«Прощай», – шепчет он оставленному миру.

– Прощай, – говорю я ему. «Но только на время».

Кровь, магия, сила и жизнь начинают обретать форму. Простая, но понятная команда. «Защити меня от мира; пусть на моей – на его – крови не будет других меток». Проклятию здесь нет места. Только нам с ним.

Протянув руки, я медленно открываю глаза.

С моих пальцев, ладоней, предплечий срываются алые нити и обвиваются вокруг Рувана. Исходящая от его вассалов магия скрепляет их вместе, постепенно образуя кристалл, который растет, как кусок льда на дне ведра с водой, забытого в мороз возле кузницы. Рубиновый покров окутывает все его тело, становясь все тверже и плотнее.

Когда магия во мне заканчивается, я без сил опускаюсь на пол, глядя на некое подобие гроба из красного стекла, внутри которого в состоянии стазиса спит Руван, вновь обретший совершенные черты. Проклятие на него больше не действует.

Сорок два

Сорок два

Мы не двигаемся, все как один замерев в благоговейном молчании, и на какое-то время выглядим такими же застывшими, как и Руван.

«Сработало!» – крутится у всех в головах одна и та же мысль. Я ощущаю ее в магии, до сих пор витающей в воздухе и, подобно светлячкам, освещающей прозрачный рубиновый гроб, в котором заключен Руван. Читаю на лицах остальных вампиров.

Вентос стоит с открытым ртом, явно потрясенный сильнее всех. Он порывается что-то сказать, однако издает лишь какое-то невнятное бормотание.

Наблюдая за тем, как Кэллос проводит руками по гладкой рубиновой поверхности, я немного прихожу в себя и поднимаюсь на ноги. Никто даже не пытается меня остановить, когда я приближаюсь к каменной могиле Рувана и, подняв дрожащие руки, касаюсь кончиками пальцев слабо светящегося кристалла.