– Хэйл? – говорю я, спеша коснуться ее плеча.

Фигура вздрагивает, поворачивается. В следующий миг на меня глядит прекрасное обескураженное лицо принца Теодра.

– Хэйл? – тянет он. – Не-е-е, ты не Хэйл. Она куда страшнее тебя.

Я тут же отстраняюсь, убираю руку. Я совершенно забыл о присутствии гаварийского принца в моем королевстве.

– Что ты здесь делаешь? – требую ответа я, мой тон резче, чем нужно. – Где Хэйл?

– Она… где-то… – Он вытаскивает руку из-под одеяла и неопределенно ею взмахивает. – Я ее спас. Ты знал? Как… как… этот самый. Герой? Да, как он. – Затем он приподнимается на локтях, слегка собравшись. – Как думаешь, она позволит мне положить свои губы на ее губы и, типа… немного ими пошевелить? Или она меня убьет?

– Она определенно тебя убьет.

– Так я и думал. – Принц снова валится на свою подушку, разочарованный. – Ну вот. Быть… этим самым…

– Героем?

– Ага. Это вовсе не так, как о том поют барды, да?

– Откуда мне знать.

Оставив принца его тяжелым думам, я иду дальше, от койки к койке, и ищу. Наконец я нахожу Хэйл в самой дальней от света постели, запрятанную в уголке. Она сидит, довольно неумело обмотанная бинтами. Не было целительницы уггра, чтобы помочь ей, хотя Сул и его последователи сделали все, что могли. Пятна крови просачиваются сквозь ткань, демонстрируя ужасающие масштабы ее ранений. Если бы не ее трольдская сила, то одной боли уже было бы достаточно, чтобы убить ее.

Она будто не замечает моего приближения. Она повесила голову, скрестила ноги, руки положила на колени. Она частично погрузилась в джор. Мне очень не хочется ее из него вытягивать, возвращать в этот мир, столь полный боли и потерь. Но я должен с ней поговорить.

– Хэйл?

Поначалу она не реагирует. Мой голос должен проникнуть через все слои камня, которыми она обернула свои разум и душу. Но она неглубоко ушла в джор, пока еще нет. Когда я заговариваю вновь, по ее телу пробегает дрожь, а лоб хмурится. Подняв подбородок, она смотрит вверх, моргает. Ее лицо озаряется радостью.

– Фор! – ахает она.

Затем радость сменяется ужасом. Стряхнув свой джор, она сползает с кровати и падает на пол грудой конечностей, склонив тело в поклоне и прижавшись головой к каменным плитам.

– Мой король! Мой король! – восклицает она, голос у нее приглушенный, сиплый.

Я опускаюсь на колени, хватаю ее за плечи.

– Хэйл, друг мой, что они с тобой сделали?