Сул морщится, делая долгий вдох через сжатые зубы. Затем, резко дернув, он притягивает меня на шаг ближе, серьезно смотрит мне в глаза.

– Если уж решил умирать, брат, по крайней мере сделай это свободным. Спаси себя от этого проклятья. Сделай то, что должно.

Его слова как ножи вонзаются в мое сердце, это опасная и смертоносная просьба. Разжав руку, я отступаю, прокладывая между нами и расстояние, и тени.

– Ступай, – говорю я твердо. – Спаси наш народ.

Сул остается еще на три вздоха. Мы оба знаем истину: мы в последний раз видим друг друга вживую. Несмотря на всю горечь между нами, ни один из нас не хочет другого отпускать. Не сейчас. Часть меня никогда не сможет простить Сула за то, что он сделал, подмешав мне тот яд. Часть его никогда не простит меня за то, что я позволил завлечь себя в силки ведьмы, совсем как наш отец. Но ничто из этого теперь не имеет значения. В итоге важно лишь то, что мы родня. Кровь от крови, последние члены нашей семьи в мире, которому вот-вот придет конец.

Наконец Сул отдает честь, разворачивается и шагает прочь по проходу, готовый выполнить мой последний указ. Однако как раз перед тем, как дойти до поворота коридора, он оглядывается.

– Сделай для меня кое-что, Фор.

– Да?

– Убедись, что Хэйл выживет. Вытащи ее перед концом.

Вот оно. Практически признание. В этих нескольких словах я слышу истину сердца моего брата, любовь, которую все эти обороты цикла он нес в себе, любовь к женщине, которой он и не надеялся быть достойным.

– Она выживет, брат, – говорю я. – И она найдет тебя в иных мирах. Я клянусь.

Сул кивает. Затем резко разворачивается на пятках и исчезает.

* * *

Я нахожу мадам Ар в лазарете, стоящей возле одного из своих рабочих столов. Она нагнулась над каким-то экспериментом, но голова удивленно приподнята. Мне сложно разобрать выражение ее лица под слоями ва-джора, сковавшего ее тело. Боролась ли она с заклятьем окаменения, когда оно настигло ее? Или же волна магии была попросту слишком быстрой и жуткой, чтобы она хоть что-то почувствовала?

На мгновение я останавливаюсь подле нее. Из всех встреченных мною жертв этих кошмарных чар на нее смотреть больнее всего. Ар всегда казалась мне неподвластной ни боли, ни переменам. Она присутствовала при моем рождении так же, как и при рождении моего отца. Я бы не удивился, если бы она пережила меня, моих детей и детей моих детей.

В итоге же даже Ар не смогла избежать мрачной судьбы, надвигающейся на Мифанар.

Я один раз почтительно касаюсь ее руки. Затем, отвернувшись, иду дальше в палату, куда соратники Сула принесли Хэйл после ее сурового испытания. Койки в длинном зале заняты по большей части окаменевшими трольдами, которых заклятье настигло во сне. Однако на кровати примерно посередине комнаты одеяла приподнимаются и шевелятся.