Одеваясь в чистое у зеркала, Джим почувствовал чужой взгляд. Вздрогнул, обернулся, но ничего не заметил, даже обследовал зеркало, оно было обычным и легко снималось со стены. Скрытых камер в ванной комнате как будто тоже не оказалось, и все же он не мог отделаться от странного, неприятного и даже пугающего ощущения, что кто-то за ним наблюдает, или хотя бы прислушивается к каждому его движению и одновременно с этим неслышно, но почему-то ощутимо дышит. Дышит и думает о чем-то.

Нет, от этого можно было сойти с ума. Вспомнив их эвакуацию с Мией из полицейского управления, Джим оделся, натянул на себя поверх привычной одежды и доспехов рабочий комбинезон, бейсболку с надписью «Cleaner» и включил пылесос. На все это у него ушло не более десяти минут. Когда, выключив пылесос, он выкатывал его из офиса в приемную, внутри кокона уже что-то шипело и из его внутренностей начинал поднимался удушливый голубоватый дым.

За дверями стояло четверо рослых здоровяков в форме, по которой их можно было бы отнести к десантным войскам, но на их нарукавных эмблемах вместо «AIRBORN» красовалась надпись «EXTENSIO», а точно под нею сверкал серебряным шитьем силуэт дирижабля. Все четверо уже некоторое время явно с беспокойством прислушивались к происходящему за закрытой дверью.

- Вольно, бойцы, - приостановил их недоуменное шевеление Джим. – И здесь тоже наследили? Вам что было сказано? Не следить. Придется пожаловаться полковнику Кваричу. Да, пылесос я пока оставлю.

Замешательство охраны длилось не более нескольких секунд, но Джиму их хватило, чтобы пройти в холл, вызвать лифт, но не ждать его и не бросаться к лестнице, а в несколько быстрых шагов оказаться на открытой галерее, перебраться на пожарную лестницу и не спуститься, а подняться на один этаж, фактически – на крышу, чтобы уже оттуда окинуть взглядом открывшийся перед глазами пейзаж, который заслуживал если и не часов молчаливого восхищения, то хотя бы нескольких мгновений столбняка.

Джим находился на верхнем ярусе огромного и все еще недостроенного здания, строительство которого продолжалось. На отдаленном периметре, а здание было огромным не только высотой, но и объемом, копошились рабочие и гудели башенные краны, но вокруг этого здания, несмотря на грандиозную стройку и неизбежную пыль и грязь, раскинулось что-то не менее восхитительное и невообразимое. Далеко-далеко внизу были устроены пруды или каналы, которые окружали грандиозную постройку, по всей видимости как раз ту, что Малин принял за гору, концентрическими кругами. Разглядывая их, Джим не сдержал улыбки, поскольку вспомнил сделанное Платоном описание столицы Атлантов, да и долетающий из бездны блеск кровли зданий и верхнего обрамления стен вызывал воспоминание о легендарном металле орихалке, но уж в чем Джим был уверен, так это в том, что в центре данной планировки никак не могла высится Вавилонская башня, а ведь все, что предстало перед его глазами, включая странную спиральную закрученность колоссального многоярусного сооружения, как и его же постепенное сужение от основания к вершине, наводило на мысли именно о ней. С другой стороны, город Солнца, построенный на основе представлений об Атлантиде, но увенчанный сооружением со столь неоднозначной репутацией, мог бы удивить кого угодно, но только не обитателей Extensio. Во всяком случае становилось понятно, для какой цели отправлялись эшелоны ботов на восток. Да и особых вопросов, откуда брались строительные материалы – тоже не могло быть. Сразу две дороги пересекали и каналы, и жилые кварталы, и по ним ползли к башне беспрерывным потоком машины с тяжелыми бетонными блоками, и таким же беспрерывным потоком уже порожняком уползали обратно, чтобы пройти под ярко-желтым ангаром, вновь оказаться с грузом и вновь двинуться по тому же бесконечному кольцу. Кажется, бетон тут генерировался так же, как и боты. Похоже у Оливии или у тех, кто затеял это строительство, все же имелись в Extensio права администратора. Но исходного кода игры у них не было. Зато у них был прекрасный город, который поднимался уже в полумиле от башни огромными высотками, каждая из которых на фоне сооружения, на вершине которого стоял Джим, казалась спичечным коробком. И все-таки и здесь пространство было ограничено. И на юг, и на север оно уходило все на те же пять миль. Далее лежала серая плоскость. И это было ужасно. Или ужасно было что-то другое? Ну не это же циклопическое здание под ногами вселяло во все окружающее, и в самого Джима едва непереносимый ужас?