Велимир склонил голову и ждал. Едва закончилась мелодия, и флейтисты умолкли, как подведенные сурьмой глаза правителя распахнулись, то был взгляд тигра, равнодушный и безжалостный. Один глаз его был темно-карим, а другой прозрачно-голубым.

— Говори! — негромко повелел Шэхриэр. — Порадуй своего повелителя, колдун.

Если бы не склоненная голова, то за сверкнувшее в глазах презрение, Велимиру тут же отрубили бы голову. Но не так прост старик, чтобы дать прочитать свои истинные мысли.

— Господину стоит знать, что на его собственность посягнули, — почтительно произнес старец.

— Кто посмел? — пристально взглянул на него царь, на хищном угловатом лице, украшенном первыми морщинами и шрамом, пересекавшим всю левую щеку от переносицы до уха, мелькнула угроза.

— Молодой князь Зеяжска, Аскольд, сватается к царь-девице Маре Мериновне.

— Опять за старое? — засмеялся Шэхриэр, принимая благодушный вид. — Пытаешься моими руками разделаться со своим врагом? Мне не интересен ни этот мальчишка, ни ваша вражда.

— Однако, поговаривают, царь-девица благоволит князю, — не унимался Велимир. — Разве женщина, на которую государь устремил взгляд очей своих, не принадлежит ему?

— Уймись. Лучшие красавицы земли живут в моем дворце. Нет на свете женщины, что сравнилась бы красотой с моими женами. А эту твою северную царицу, я даже не видел, и видеть не желаю, — со скучающим видом проговорил царь. — Скажи лучше, когда она уже станет моей рабыней и займется, наконец, делом?

— Оттого и не желаете, что не видели собственными глазами. Царь-девица дочь небесной богини, красота её особенная. Она отличается от южных красавиц, как благородный алмаз от цветущей розы, — уловив легкую заинтересованность в лице правителя, старик продолжил. — Кроме того, магические силы царь-девицы станут вашими только если она добровольно принесет государю клятву верности во время обряда. Если письмена, что я начертал не лягут на её руки и чело, то не видать вам ни покорности царицы Мары, ни молодильных яблок. Она — благословенная дева, настоящее сокровище северных земель. Только Мара Мериновна способна обратить проклятье в благословение, подарив вам вечную молодость, владыка.

— Ты не сокол, ты сладкоголосый соловей! — опасно улыбался царь. — Я почти поверил тебе сейчас! Знаешь, что твоя царица объявила, будто выйдет замуж за того, кто победит в состязании? Якобы следует древнему обычаю своего рода.

— Знаю, государь.

— Что думаешь делать? Как собираешься исполнять прихоть заносчивой девчонки? — губы царя при этих словах продолжали улыбаться, а взгляд был предостерегающе жестким, он огладил бороду. — Молчишь?