— Сколько раз тебе говорить, не подкрадывайся! — возмутилась Мара, пытаясь подняться.

— Вот так придешь к любимой жене за лаской, а она на тебя с кулаками! — смеялся Аскольд, удерживая её запястья. — Что же ты злая такая! А?

— Пусти! — свела брови царица. — Вроде взрослый уже, а шалости, словно отрок!

— Поцелуешь, тогда отпущу! — подразнил её князь.

Дернувшись еще разок для проверки, жена сердито покачала головой и подставила губы. Стоило Аскольду отпустить её, как царица клюнула его в уста и подскочила на ноги, оправляя подол. Продолжая усмехаться, он поднялся следом.

— Обманщица! — попенял в шутку. — Разве это поцелуй? Одно название.

— А большего не заслужил! — быстро сгребая со стола рукоделие, фыркнула она.

— Чай не скучала? — подошел, не давая проходу.

— Не скучала! — прижимая к груди ткань, гордо ответила Мара.

— Эй, мудрая птица, — улыбнулся Аскольд, — что слышал, расскажи мне!

Ворон встрепенулся, уловив знакомые слова, а Мара нахмурилась, будто обиженное дитя.

— Ушел… ушел… — закивал ворон, подражая голосу хозяйки, — два дня не прошло, а уже тоскую…

— Хватит! — приказала Мара. — Довольно. Хорошая птица!

— Хорошая птица! — отозвался ворон.

— Я тоже скучал. Не злись, — Аскольд обхватил её талию, утыкаясь в плечо.

Мара вздохнула, позволяя сильнее обнять себя. Чувствуя, что она упорно держит у груди ворох ткани, князь разомкнул объятья и взглянул на то, что в руках у супруги.

— Что это?

— Ничего, — опустила голову жена. — Ничего особенного!

— Если ничего особенного, покажи, — с любопытством протянул руку.

— Нет, — упорствовала она, отодвигая его ладонь.