— Хороший ход, мальчик. Но неужели ты надеешься, что меня так просто убить! — сказала она, с силой прислонившись к лезвию и слегка проводя им по коже, чтобы образовался надрез.

Горан, не шелохнувшись, наблюдал. Кровь, окрасив белоснежную шею, скатилась на ключицу. Она не кипела. Чуть отстраняясь, Беляна продемонстрировала необыкновенную скорость, с которой затянулось ранение, в несколько раз быстрее, чем это происходило у него. Он убрал клинок и сделал шаг назад.

— Эта сталь, порождение темной магии воды! Её создали мои предки, когда случилась война меж нашим племенем и огненными змеями. Вода — моя стихия, ею ты не сможешь навредить мне! — торжествующе произнесла она.

Но в следующее мгновение, её глаза расширились, а сердце сжалось. Кинжал упирался уже в его грудь. Удар и сталь непременно достигнет сердца, а это смертельно для её господина.

— Остановись! — срывающимся голосом закричала змея. — Я приказываю тебе! Немедленно брось!

Не успел он ответить, как его тело онемело, а пальцы, сами собой разжались. Кинжал звякнул о каменный пол.

— Вот твоя слабость! — произнес Горан. — Почему же ты сама не избавишься от неё?

Беляна сжала зубы. Вместо ответа лишь приказала:

— Усни!

Он пошатнулся, но был подхвачен руками демонов, возникших рядом, после незаметного жеста хозяйки.

— Горан, я приказываю тебе говорить со мной! — успокоившись, повелела она.

Глаза князя открылись, вместо серых они стали золотисто-алыми. Обретя контроль над телом, он встал на ноги, демоны почтительно отошли и вновь опустились на колени.

— Зачем издеваешься над мальчиком? — безучастно спросил змей. — Ты настолько пала, чтобы получать удовольствие от подобного?

— Какая тебе разница, господин? — ответила Беляна. — Разве мы не вольны поступать, как желаем, с теми, кто в нашей власти? Венец сделал меня хозяйкой даже над тобой, что значит никчемный смертный…

— Власть развращает тебя, маленькая змея. Очень жаль…

— Ничуть. Я могла бы обращаться с ним, как ты, сделав слепым орудием в своих руках, но я поступила честно, открыв правду и предложив сделку.

— И что ты увидела?

— Страх! Ему страшно. Осознание бессилия всегда порождает страх.

Змей изобразил некое подобие насмешки на лице. Эта мимолетная эмоция возникла также неожиданно, как и растаяла.

— Излишняя самоуверенность сродни бессилию.