— Что же это такое? — размышляла молодая княгиня, её не покидала мысль, что пытается разгадать нечто очень важное.

Сын дал знать о себе легким теплом, что разгоревшись под сердцем, объяло тело.

— Я тоже люблю тебя, радость моя! — погладила живот Огнеслава. — Мама не даст тебя в обиду!

Огонечек пыхнул, затаившись, а после снова наполнил кровь теплом.

— И себя тоже обижать не позволю, — словно соглашаясь, кивнула она.

Тишину светлицы нарушил едва заметный стук, а после послышался робкий шепот Весемиры:

— Сестрица! — раздалось за дверью. — Сестрица, ответь мне!

Поспешив к двери, Огнеслава дернула за ручку. Заперто.

— Весемира?

— Я от няни сбежала, чтобы узнать как ты, — тихонечко заговорила сестренка. — Матушка наказала? Почему нас к тебе не пускают?

— Ко мне никого не пускают, — отвечая, она бессильно оперлась о дверь. — Не беспокойся, у меня всё хорошо.

— Чем же ты так матушку с батюшкой разгневала? Вроде навестить прибыла, а оказалась взаперти, — не унималась Весемира.

— Ничем. Вины на мне нет, — присела у двери Огнеслава. — Наверное, просто так любят меня, что не хотят снова расставаться.

— А ты домой хочешь, да? Уйдешь назад в Зеяжск, если отпустят? — голос сестры прозвучал серьезно, почти как у взрослой.

— Уйду, — честно ответила княгиня. — Когда вырастешь и выйдешь замуж, ты тоже уйдешь, такова женская доля. Дочери всегда уходят в чужой род.

— А там тебя, правда, не обижают? — с сомнением проговорила Весемира. — Только честно отвечай!

— Честно, — вздохнула старшая сестра. — Но даже если обижали, вернулась бы.

— Почему? — удивилась младшая.

— Потому, что люблю его, потому, что сына люблю, потому, что должна выполнять взятые на себя обязательства.

— Любишь? Как матушка батюшку?