Огнеслава знала нрав батюшки. Она достаточно разозлила его, чтобы разговор имел последствия в виде дополнительной охраны или еще чего-то. Дальнейшие препирательства приведут только к наказанию. Недолго думая, она намеренно покачнулась, якобы теряя равновесие, и мягко осела на пол. Говорят, у беременных иногда случаются потери сознания. Что же, сейчас самое время…

Матушка тут же бросилась к ней, зовя на помощь. Отец молчал. Вокруг началась суета. Кто-то подхватил её на руки и отнес в светлицу. Пока мать укладывала дочку на кровати, Прасковья привела знахарку. Чтобы не быть пойманной на обмане, молодая княгиня открыла глаза, едва морщинистая ладонь старухи легла ей на лоб.

— Как себя чувствуешь, деточка? — прошептала бабка.

— Пить хочу, — медленно поднимая ресницы, пролепетала Огнеслава.

— Воды, быстрее воды! — подскочила мать, перехватывая чашку у Прасковьи и поднося к губам дочки. — Вот, пей, не торопись только.

Бабка тем временем осматривала тело. Сдвинув рукав, она отпрянула, заметив непонятные знаки на коже.

— Боги всемогущие! — всплеснула руками Прасковья.

— Что это? — испугалась княгиня-мать.

Тем временем, обнаружились точно такие же знаки и на другой руке. Огнеслава упорно изображала слабость, не желая объясняться.

— Похоже на колдовство, матушка, — ответила после долгого молчания старуха. — Кто-то наложил на неё заклятье. Сильное заклятье, что оковы! — сделав страшное лицо, сообщила знахарка.

— Ох, Великая Мать! — вздохнула княгиня. — Сможешь снять?

— Нет, — качая головой, попятилась бабка. — У меня таких сил нету… Тут ведьма нужна или могучий колдун.

— Я спать хочу, — подала голос Огнеслава. — Вели им уйти!

— Конечно, конечно, — согласилась матушка. — Слышали, подите прочь. Пусть отдыхает.

Прикрыв веки, молодая княгиня слышала, как опустела светлица. Только руки матери продолжали сжимать её ладони. Она медленно отвернула голову, будто уснула. Не могла спокойно лежать и слушать, как мать плачет, боялась, что лицо выдаст обман. «Бедная моя матушка», — думала Огнеслава, — «когда всё закончится, я попрошу Горана перенести меня сюда, и на коленях буду просить прощения».

Мать просидела с ней долго. Лишь когда в дверь заглянула Прасковья, сообщив, что младшие снова требуют, чтобы их пустили к сестрице, княгиня поднялась. Поцеловав дочку в макушку, вышла за дверь, лично заперев замки.

Огнеслава тут же села на кровати. Поправила волосы и обулась, размышляя, как быстро Весемира сумеет выполнить её наказ. После долгого лежания тело немного затекло. Разогнув спину, потянулась и ахнула от неожиданности. Во мраке дальнего угла медленно проявились две женские фигуры. Золотые глаза Горлицы и Нежаны пристально следили за ней…