— Кто ты? — услышала она совсем рядом и обернулась.

Никого.

— Мое имя Огнеслава, я княгиня Зеяжска, — произнесла она оглядываясь.

— Зачем княгиня Зеяжска пришла сюда? — она хорошо слышала голос, но никого не видела.

— Чтобы найти князя Аскольда, спасти мужа и свой народ! — ответила Огнеслава. — Почему ты скрываешься?

— Ты тоже не хотела мне показаться! — насмешливо ответил голос.

— Рарог, помоги, пожалуйста! Народ Зеяжска страдает от войны! — взмолилась она, подумав, что судьба большого количества людей оказалась бы значимой причиной даже для богов.

— Вам нужна моя помощь? Поэтому вы собирались изловить меня? — у самой скалы возник сначала силуэт, а после появился и сам говоривший. — Я проспал много веков, но видимо люди не меняются!

Он сделал несколько шагов вперед, оказавшись в самом центре пространства ограниченного кольями, которые вбила царица. Вокруг тут же разлился свет, а после, словно сотканная из мерцания, сеть накрыла его.

— И вот этим, вы надеялись удержать меня? — засмеялся сокол. — Передай царице, что ей стоит учиться на своих ошибках! Что за манера добиваться помощи принуждением!

Глаза полыхнули светом, вместо кольев взметнулось пламя. Сеть пропала, а на земле остались только горстки пепла.

— Бесполезно! — заключил он. — Утром, когда они проснутся, скажи, чтобы не тратили силы и возвращались домой. А теперь, прощай, княгиня Зеяжска!

Объятый пламенем, он обратился птицей. Сокол взмахнул крыльями, поднимаясь в небо. Огнеслава провожала его взглядом полным разочарования. Сын у груди заплакал. Она не задумываясь качнула руками, дрожащим голосом произнеся слова, что постоянно вертелись в голове:

«Летел сокол, летел ясный с соколицею.

Шел удалый молодец, да с красной девицею…

Видение из сна смешалось с явью, она на том же месте, также укачивает дитя, как и та другая, сотни лет назад. Она так надеялась на Рарог, на Аскольда… И Мара надеялась. Ничего не вышло. Только зря время потратили. Всхлипнув опустилась на поваленный ствол, напевая, чтобы не расплакаться. Голос дрожал всё сильнее.

«И зашел сокол домой, полетай, сокол, домой.

Полетай, сокол, домой, да к соколице своей…»

Вдруг тепло согрело плечо. Повернув голову, она столкнулась с серо-золотыми глазами, переполненными чувством вины.

— Матушка! — осторожно произнесли губы Аскольда.