— Ты уверена, что ловушка не навредит? — почему-то испытав волнение, спросила Огнеслава.

— Не говори чепухи! — фыркнула царица. — Иди лучше дитя накорми, да спать уложи, смотри, как хмурится, наверняка устал и проголодался. А я пока всё подготовлю.

Огнеслава одернула себя, с чего это она так разволновалась. Аскольд супруг Мары, конечно же она всё сделает правильно. Отойдя в сторонку и устроившись в затишке меж нескольких валунов, княгиня наблюдала, как царица, считая шаги и шепча заклинания, вбивает в землю маленькие, испещрённые знаками, колышки. Работа эта оказалась настолько утомительной, что закончив, она с трудом пробралась в схрон, меж сосен и камней, который соорудили подруги-воительницы. Опустившись на ельник покрытый одеялами рядом с Огнеславой, она устало взялась за поясницу и поморщилась.

— Ох, милый мой, вот только станешь прежним, я тебе всё припомню! — простонала она.

— Ляг, отдохни, — улыбнулась княгиня. — До заката еще долго.

Наказав охране смотреть во все глаза и будить сразу, как заметят что-то необычное, царица прилегла. Уснула она сразу, лишь сомкнула веки. Огнеслава накрыла её шкурами, думая насколько вынослива и крепка невестка. Преодолеть такой путь, постоянно заботиться о других, да еще и колдовать, не смотря на своё положение… Воистину дочь богини!

Тихонько перекатывались волны на берегу, высоко в кронах играли белки, нагревшись на солнце, сосны источали смолистый аромат. Где-то в глубине леса куковала кукушка. Огнеслава прикрыла глаза и подумала, что здесь легко потерять счет времени. Милые сердцу воспоминания плыли перед глазами. На душе было так хорошо, так спокойно, что она вдруг испугалась. Как такое может быть, когда Горан во власти злобной колдуньи, когда народ страдает от войны? Колдовство!

Встрепенувшись, усилием воли разомкнула веки и вдруг поняла, что солнце почти село за горизонт. Все вокруг спали. Она встряхнул за плечо Мару, та не проснулась. Поднялась и подошла к одной из воительниц, но разбудить не смогла. Страх сдавил грудь. Подняв сына на руки, коснулась сопящего носика, дитя тут же открыло глаза. Вздох облегчения сорвался с губ.

Солнце меж тем почти спряталось за лесами. И вдруг яркий свет пролился с небес.

Огнеслава подняла голову, выглядывая в просвет меж камней. Сокол с огненным оперением спускался на берег. Она снова попыталась разбудить царицу. Тщетно.

— Не пытайся, не сможешь. Они проспят до утра, — услышала она знакомый голос. — Зачем таишься? Покажись!

Огнеслава сомневалась. Голос принадлежал Аскольду, но манера говорить отличалась. Стоит ли выходить? Не испортит ли она этим ловушку, которую создала Мара? Пока размышляла, свет угас. «Неужели улетел?» — испугалась княгиня. Выглянула в проем, никого не видно. Солнце село, опустились сумерки. Она торопливо выбралась из-под лапника, скрывавшего схрон. Обогнула сосны и выбежала на берег.