— Жалеешь? — брови княгини взметнулись, а глаза впились в лицо напротив. — Разве можно жалеть подлую обманщицу и убийцу?

Горан не мог знать, почему Огнеслава вдруг изменилась в лице и замолчала. Княгиня же вспомнила, как не могла понять отношение к себе свекрови. Точнее умом она всегда понимала, но душа её не могла принять и простить поступков Вереи Богумиловны. Сейчас же, держа на руках сына и видя перед собой Рарог, слыша его слова в защиту змеедевы, она испытала странное чувство, вобравшее в себя желание защитить, неприятие чужого выбора и осознание невозможности повлиять на него. Беляна для неё враг, порождение зла, укравшее счастье. Как может кто-то защищать её? Жалеть?

— Жизнь с рождения не баловала маленькую змейку. Отец был морским змеем, а мать смертной женщиной. Её брат и сестра родились обычными детьми, только ей суждено было появиться на свет змеёй. Мать не принимала и стыдилась такого чада, от того и оставила её в подземном дворце, когда отправилась навестить родню на земле. Это спасло маленькую змею от смерти, но сделало круглой сиротой.

Огнеслава вспомнила страшную сказку, которую рассказывала Беляна Мстиславовна за вышиванием.

— Некому было научить её магии, демоны подземного царства не подчинялись, а сильные змеи-колдуны насмехались, — продолжал Рарог. — Выбравшись однажды из подземного дворца, она встретила змея Горана. Он стал для неё старшим товарищем и наставником.

— Ни разу я не видела зла от змея. Почему же она выросла такой?

— Она была доброй… — улыбнулся Рарог. — Само воплощение благодушия и красоты…

— Однако её доброты было недостаточно, чтобы сохранить тебе жизнь! — нахмурилась Огнеслава.

— Думаю, всё изменилось, когда она узнала тайну моего рождения.

— Какую тайну?

— Я не был рожден, как обычный младенец. Магия создала меня из капли твоей крови, соколиного перышка и души солнечного змея. В день моего рождения змей Горан лишился своей души и половины магических сил. Думаю, она не просто так заключила меня в кинжал. Возможно, она хотела вернуть того, кому была предана всем сердцем.

— Даже если так, — помолчав, произнесла Огнеслава, — разве она не должна понести наказание за этот поступок?

— Милая матушка, не забывай, она не просто змея, она высшее магическое существо! — с каким-то едва заметным сожалением проговорил Рарог. — Даже людей боги наказывают за злодеяния и неосторожные речи. Её же судят еще строже. Любое зло, которое она совершит, как в зеркале отразится на полотне жизни. Она не избежит возмездия.

— Ясно, ты не хочешь противостоять ей, — вздохнула княгиня. — А я не в праве заставить.