Если я не могла выпить, то следующим средством сбежать мог бы быть сон.
– Скоро, любовь моя, – он прижался своей головой к моей. Тяжесть его рук, сомкнутых вокруг меня, и тепло воды удерживали меня здесь и сейчас, напоминая мне о моем теле и реальности. – Продержись еще немного, а потом можешь спокойно уснуть. Иначе ты вернешься к воспоминаниям, в которых потерялась раньше.
Часть меня задавалась вопросом, откуда он это знает, но я слишком устала, чтобы развивать эту тему.
– Здесь ты в безопасности. После этого ты можешь делать все, что захочешь. Сидеть у огня, на диване, спать. Мои покои – место, где ты в безопасности.
Нигде не было безопасно. Нигде. Мир – это темное и опасное место. Безопасность – лишь иллюзия.
Но он продолжал:
– Ты можешь даже сказать мне, чтобы я вышел, и я подожду тебя снаружи, оберегая тебя. Я дам тебе все, что понадобится.
Это должно было согреть меня, порадовать, заставить улыбнуться или сделать хоть
Наконец, он вынес меня из ванны и поставил на пол – с меня струилась вода. Я нахмурилась, глядя на промокшую рубашку, доходящую мне до колен, пока он обворачивал меня в полотенце.
Бастиан проследил за моим взглядом.
– Я не хотел, чтобы ты подумала, что у меня намерения сексуального характера, – он плотно завернул полотенце, и я оказалась в коконе, не в силах пошевелиться. Я должна была чувствовать себя в ловушке, но… эта теснота успокаивала.
В своей спальне он помог мне переодеться в сухую рубашку и огромный халат, после чего исчез за моей спиной и сам появился в сухой одежде.
Бастиан странно посмотрел на меня – хмуро, возможно, даже озадаченно.
– Ты не двигаешься. – Он кинул взгляд на кровать, а потом снова на меня.
Я проследила за его взглядом, не понимая, что он от меня хотел. Он чем-то мной недоволен?
– Ты очень хорошо справилась, – нежно обняв, он подвел меня к кровати. – Сейчас можно спокойно спать, – откинув одеяла, он усадил меня на мягкий матрас и натянул их. – Ты хочешь побыть одна или мне остаться?
Я не знала. Одиночество было похоже на могилу. Я лежала там одна. Холодно. Темно. Страшно, но нельзя это показывать.
– Кэт, любовь моя? Вернись ко мне, – его рука лежала на моей щеке, а лицо было настолько близко, что заполняло все поле зрения.
Я заморгала. Сердце бешено колотилось.