Меркурус спешился и привязал коня к соседской ограде. На знакомом клочке земли высилась груда обгоревших балок вперемешку с осколками стёкол. Раньше здесь стоял его дом. Он никогда его не любил… И всё же. Раньше здесь был дом – часть его жизни.

Что случилось? Меркурус остановился перед завалом. Каменный фундамент сохранился, и можно было узнать очертания комнаты, но всё вокруг поросло травой. Значит, пожар был давно, зимой или даже осенью. Неужто отец вернулся в дом, когда Меркурус сбежал? А что потом – напился и не уследил за огнём в печи?

Словно очнувшись ото сна, Меркурус вздрогнул и посмотрел на дом Камилы. Стены из бежевого камня и край крыши закоптились до черноты там, где они раньше примыкали к его дому, а живая изгородь скукожилась от жара и не зазеленела даже этой весной. Однако, похоже, пожар удалось потушить прежде, чем он перекинулся на соседей. В остальном ничего на участке Камилы не изменилось: всё та же ухоженная лужайка и дорожка… И булыжник – тот самый, который они когда‐то разукрасили вместе, – теперь лежал в её дворе.

Наверное, Камила с родителями перенесли камень к себе после пожара. Огонь ему не угрожал, но краски расплавились и окончательно стёрлись. Меркурус тем не менее помнил каждый выступ, каждую впадину, и сейчас, опустившись перед камнем на колени, он принялся бережно водить руками по холодной шершавой поверхности, будто это могло оживить светлые воспоминания о прошлом. Их было немного – обрывки фраз, осколки улыбок, пятна красок и тепла, – но они были.

Позади хлопнула дверь. Марк сразу понял, что это она, и обернулся с улыбкой. Её волосы были ещё белее, чем он помнил; словно снег в Гранитных горах – сравнение, которое раньше никогда бы не пришло ему на ум. Широкое волевое лицо Камилы лучилось радостью, а глаза тут же наполнились дрожащими звёздами слёз.

– Я снова здесь, – сказал Меркурус при помощи жестов. Руки отвыкли, но всё же сложились в знакомые фигуры.

– Вижу…

Он моргнул и сделал шаг вперёд, чуть не споткнувшись о камень. Что сейчас произошло?

Камила тихо-тихо рассмеялась. И снова раскрыла рот. Теперь Марк отчётливо видел, как шевелятся её губы:

– Могу говорить. И слышать.

Голос был с лёгкой хрипотцой, тягучий и плавный. Меркурус никогда прежде не слышал такого голоса. Он никогда прежде не слышал её голоса!

– Как это возможно? – растерянно спросил он.

– Не знаю. – Камила смущённо опустила глаза. – Всегда мечтала… и однажды проснулась и почувствовала: у меня есть голос. Будто в груди жжение.

Она приложила руку к шее, к выдающимся под рубашкой тонким ключицам.