Король Бернад повернулся к сыну.

– Сир Родерик, – позвал Реборн. Начальник походной стражи встал рядом, вытянув перед собой незажженный факел, смоченный смолой черной осины. Рядом с намотанным на древко тряпьем он держал пузырек с соком огненного плюща, – Как только факел вспыхнет, на стенах зажгутся кострища. Это будет знаком для Восточников к началу атаки. Ты давал мне шанс все исправить, теперь я даю его тебе. Может, я и разочаровал тебя, как сын, но у тебя есть возможность сохранить жизнь Кассу.

Бернад снова обернулся, глядя в напряженную даль. Велимир Оордосский медлил, не решаясь начать атаку. Восточники, словно притаившиеся звери, пасли своих овец, наведя на смоляные корабли стрелы, смоченные жидкостью пиромантов. Бернад был уверен, что это так – Теллостос был единственной страной, в которой произрастал огненный плющ, у Реборна точно хватило бы стрел, чтобы потопить все его корабли: смола осины вспыхивала при соприкосновении с соком плюща, словно сухая щепа. Велимир Ордосский это знал, а без смоляных кораблей его армию перебьют, словно слепых щенят. Он обоснованно боялся, не решаясь выступить первым.

В первый раз в жизни своей Бернад воспринял рассудительность сына не как нечто должное, а как нечто весомое настолько, что выиграло бы по тяжести наковальне на их фамильных штандартах. Отец смотрел на сына тяжело, тягуче и задумчиво, понимая, что скала Отречения стала для него помостом поражения.

– У меня есть для тебя подарок, – после долгой, очень долгой паузы отозвался король Бернад, не отводя взгляда от Реборна. Он дал знак начальнику красных шлемов: – Сир Торвальд.

Тот отделился от дюжины, подошел к краю скалы и громко свистнул. Взяв троих людей, он ненадолго удалился, вернувшись с кем-то под черным блэквудским плащом, накрытым с головой. Бернад сорвал плащ с пленника, обнажив его лицо.

– Юстас, – выдохнул Реборн.

– Простите, мой король, – виновато отозвался слуга, – Я дурак, поперся за рыбачкой. Не может она не солить, даже во время войны. Бабы дуры, что с них взять… Да и я не умней.

– А ты это хорошо сказал, – произнес король Бернад, – Сохранить жизнь оставшемуся сыну. Стало быть, понимаешь, что называться моим сыном больше не имеешь права. У меня остался только Касс.

Реборн перевел взгляд с виноватого Юстаса на отца:

– Ты отрекаешься от меня?

– Сними фамильную печать.

Под редкие крики чаек Реборн вернул меч в ножны, под плач чаек взялся за перстень. Он носил его, никогда не снимая, только во время боя перемещал с правой руки на левую, чтобы тот не отбил пальцы. Ненадолго задержав в руках, Реборн в последний раз взглянул на него: чистое серебро, на боку стройными буквами выбит девиз дома Блэквудов: «Бойся наших клыков», а венчал перстень непроглядный черный опал. Только у первенца, наследника, имелся черный опал, Кассу достался оникс. Глава дома – король – носил перстень с черным бриллиантом посередине.