– Их союз расположит благородные дома юга к северянам, – убеждала Исбэль Реборна, всеми силами стараясь искупить доблесть Ульрика собственной разумностью, – Только я не хочу, чтобы Эсмер покидала замок, мне нужна моя фрейлина. Пусть она останется, а Ульрик продолжит службу.

Реборну пришлось подчиниться, ибо он не хотел допустить раздор в армии – его благородные воины убивали друг друга из-за женщины – только брак мог оправдать то безрассудство, на которое пошел Ульрик. Узнав о искуплении, омытом кровью обидчика, отец Эсмер смягчился и на их свадьбе назвал Ульрика сыном. Отец же Ульрика был рад, что он не привез в дом южанку. Несмотря на горячие просьбы королевы, повышения своему гвардейцу Реборн не дал, сказав, что сначала он должен научиться пользоваться своим умом так же искусно, как храбростью и мечем.

Каждый год Исбэль подпаивала скромную птичку-Эсмер, чтобы та поделилась с ней самыми сокровенными тайнами, о которых она обычно молчала. Исбэль узнавала много лишнего, прежде чем доходила до самой сути. Эсмер жаловалась, что Ульрик запрещает ей седлать коня, хотя совсем не против, чтобы то же самое она проделывала с ним в спальне по ночам. Все время забывает, что она любит персики, и заказывает у повара сладкий пирог с земляникой. У него очень сильно пахнут ноги… К слову, спустя двадцать весен Ульрик так и не научился целиться точно по центру горшка.

Леди Кастелиана родила сына, и того сразу определили в дом при храме, завещав быть клириком. Лорд Лонгривер долго ворчал, ведь ранее жена родила ему трех дочерей и оправдывалась, что просто не умеет рожать сыновей, к тому же слишком стара для этого. Оказалось, что рожать сыновей она умеет и не слишком уж и стара, пожилой лорд не хотел слышать никаких оправданий. Ей пришлось родить еще одного ребенка. У лорда Лонгривера появился первый наследник мужеского пола.

Марта понесла через год после того, как ее уличили в распутстве. Самый важный вопрос – кто отец ребенка из десятков ее любовников решился сразу, как только он родился. Наверняка, это был корабел, присланный восточниками в Теллокстоские гавани, ибо он был единственным, кто оказался черен, словно смола. Ровно так же, как и его отец. Отбывая, отец пожелал забрать сына с собой, и король не противился этому желанию. Марте же было все равно. На удивление, она не испытывала к ребенку всего того, что должна испытывать мать к своему дитя и с охотой отняла его от груди уже на третьем месяце. Со временем ее все же сослали в дальний феод, ибо ее бесстыдство не могла оправдать ни одна монаршия симпатия. Видимо, девушка не пожелала стать служанкой не очень известного и не очень щедрого лорда и сбежала. Поговаривали, что она осела в каком-то борделе на дальних берегах.