– Доброе утро, кузен, – проговорила она, еще раз вдыхая всей грудью прохладный осенний воздух. В предгорьях листья деревьев уже начинали краснеть и золотиться.

Кониджин тихо и влажно фыркнул.

– Я смогу дать оценку этому утру, когда настанет вечер, – ответил он, складывая руки на позолоченном нагруднике. Эта броня хорошо сочеталась с его роскошной бородой, каждый волосок которой был уложен на свое место. Так мог бы выглядеть король.

«Но то же самое можно сказать и о Таристане», – подумала она, все еще опираясь на его руку.

Он снова надел под броню кроваво-красную одежду, подчеркнув его пурпурно-алой мантией, отороченной золотом. Эти цвета придавали его глазам необычный рубиновый оттенок. Свои темно-красные волосы он зачесал назад. Эрида успела заметить, что одна из его бровей рассечена крошечным белым шрамом.

На его щеке по-прежнему виднелись царапины – пусть узкие, но бросавшиеся в глаза. Они были голубоватыми, как вены на ее запястье. Ей хотелось провести по ним пальцами.

– Вы потеряете тысячу воинов, прежде чем наступит ночь, – пробормотал Таристан, не отрывая взгляда от реки. Сегодня его волшебника с ними не было; он занимался своими делами в замке Лота. – Мадрентийцы хорошо укрылись между двумя своими фортами. Их окопы не менее глубоки, чем у нас. Даже если соотношение сил будет пять к одному в нашу пользу, оба войска ждет кровавая резня.

В его спокойном голосе не слышалось ни намека на осуждение.

– Тысяча человек, чтобы завоевать границу, – ответила Эрида. – Тысяча человек, чтобы расчистить дорогу до Рулайна. Потом мы возьмем под контроль Партепалас, а затем наконец и побережье.

Расчистить дорогу.

Они оба знали, что это означает.

Хотя Веретено осталось в развалинах замка под охраной пятисот солдат, в своем воображении Эрида до сих пор слышала раздававшийся из него рык и видела подрагивающий каскад драгоценных камней и зубов.

– Во имя славы Галланда! – прогремел Кониджин, приложив кулак к своему сердцу.

Пусть королева и презирала кузена, она с удовольствием повторила боевой клич, который звенел в ее мозгу с самого детства.

– Во имя славы Галланда!

Их примеру последовали и остальные: военные генералы и лорды выкрикнули этот девиз. Их голоса соединились воедино, прозвучав как громовой раскат – в тот самый момент, когда на реке послышалось эхо первого удара стали о сталь.

И только Таристан молча смотрел на картину, разворачивавшуюся внизу. Его глаза сияли красным, а пальцы мягко оплетали руку Эриды.