— В этом нет необходимости, — ответил Гиф. Он посмотрел мимо Гримнира, туда, откуда они пришли. В тумане мелькали силуэты, когда на них надвигалась орда существ — от мельчайших пауков до восьминогих титанов, порожденных ночными кошмарами, с глазами, похожими на горящие фонари. Сквозь их безумное чириканье, сквозь щелканье зубов и когтей Гримнир услышал непристойный смех, влажный и сдавленный.

— Мы — Гиннунгагап, и нас легион!

— Прикончи меня, — сказал Гиф, глядя на него снизу вверх. — Прикончи меня и иди заканчивай свои дела в Мидгарде.

— Это не мое дело, — ответил Гримнир. — Это его дело! — Он шагнул вперед, раскинув руки. Его голос стал громче, мощнее, отдаваясь эхом ярости скованных молний. — Услышь меня, О Имир! Будь свидетелем, Отец Великанов и Повелитель Морозов! Меня называют Создателем Трупов и Гасителем Жизней; Я Несущий Ночь, Сын Волка и Брат Змеи. Тот, кто в капюшоне; Убийца родственников и Истребитель ведьм! Мясник Мордвэттиров! Я Гримнир, сын Балегира, и вот моя клятва: если Гиф, сын Кьялланди, умрет здесь, не будет равновесия! Не будет мира! Рагнарёка не будет! Помоги нам — нам обоим — или мы уходим! Ты слышишь меня?

На мгновение воцарилась тишина. Даже щебечущий смех Гиннунгагапа затих. Гримнир представил себе огромные весы, находящиеся где-то вне его понимания, которые наклоняются и скрипят, на одну чашу которых ложатся заботы Девяти Миров, а на другую — перышко, отвечающее нуждам Гримнира.

И он почувствовал, что равновесие нарушилось. Это был почти незаметный грохот, дрожь, пробежавшая по корням Иггдрасиля. Гримнир отступил на шаг. Существа, порожденные Воющей Тьмой, остановились; их адские глаза искали источник движения под ногами и ничего не находили.

Грохот прекратился.

Гиф фыркнул:

— Вот тебе и ответ.

Губы Гримнира презрительно скривились. Он потянулся к кинжалу, висевшему у него на поясе…

И был сбит с ног, когда Андирэд взорвался вокруг них. Что-то с грохотом обрушилось на пещеру, расколов камень и вызвав лавину обломков. Ругаясь, Гримнир пополз обратно к тому месту, где лежал Гиф. Они оба, разинув рты, смотрели, как кулак, сплетенный из бесчисленных древесных корней, пробил крышу Подземной дороги. Из пролома хлынули горькие воды озера Гьёлль. И в этом молочном потоке появилась ужасающая орда сьйоветтиров.

Гримнир поднял Гифа на ноги. Взявшись за руки, они попятились от быстро заполняющейся пропасти между Хаосом и его творением. Паукообразные твари были уничтожены сьйоветтирами, которые питались их извращенной сущностью, в то время как ищущие корни вырывали эти бледные и извилистые руки из их водоемов, как садовник вырывает сорняки.