— Ну что ж, поздравляю твою ведьму. Жаль, что она не может использовать ту устрашающую силу, которой обладает, для решения проблемы местонахождения Отца Локи.

Гримнир подумал, что если бы можно было услышать медленную и злорадную улыбку, то в этот момент она звучала бы очень похоже на голос Манаварга.

— Возможно, она может, но я просто предпочитаю держать ее при себе. Возможно, она обнаружила, что все эти истории о Рагнарёке и Сумерках Богов были просто ложью. Истории, рассказанные для того, чтобы заставить нас вцепиться друг другу в глотки. Возможно, Настронд — это наша вечность, и мы сами должны сделать из него то, что хотим.

— Ты рисуешь мрачную картину, Виночерпий, — сказал Храуднир, качая головой. — В чем наше предназначение, если не в подготовке к Последней битве?

— Твое предназначение — служить, ты, грубиян, — прорычал Манаварг. — Ты просто слишком глуп, чтобы понять это. Что касается моего предназначения… мое предназначение — пра…

Гримнир услышал достаточно. Его рука высунулась из-за занавески, он сжимал в кулаке Хат. И так же быстро, как змея, которая была эмблемой Каунхейма, это лезвие обогнуло трон и сильно прижалось к шее Манаварга — достаточно сильно, чтобы перерезать ему горло, если бы он попытался сглотнуть.

Гримнир появился в поле зрения, глядя на них диким взглядом.

Мгновение опасение, мгновение нерешительности, пока Лютр и Храуднир пытались понять смысл этого вмешательства. Манаварг, в свою очередь, с широко раскрытыми глазами вжался в спинку стула, насколько это было возможно, пытаясь ослабить острое, как бритва, давление на горло. Гримнир склонил голову набок и переводил взгляд с одного на другого. Его единственный глаз пылал, как уголь в кузнице.

— Вы кажетесь мне надежными парнями, — сказал он, — и я не собираюсь с вами ссориться. Этот лживый негодяй, однако… — Манаварг открыл рот, чтобы возразить, но Гримнир заставил его замолчать, надавив так сильно, что из его горла потекла тонкая струйка крови. — Нар! Если мне понадобится хоть капля желчи от таких, как ты, Виночерпий, я сам вырву твою печень и выжму ее досуха. И если ты думаешь, что твой драгоценный Бёльторн может тебе помочь, подумай еще раз.

Именно Храуднир вышел из тупика, сняв руку с рукояти своего меча и подняв обе в знак мира. «Ты, должно быть, Чужак. Тот, о ком, по его словам, позаботилась его проклятая ведьма». Он свирепо посмотрел на Манаварга.

— Надо отдать должное старушке, — сказал Гримнир. — Ей удалось убить бедного Снагу, его маленькую Кётт и моих братьев-идиотов, Хрунгнира и Нэфа. — Гримнир кивнул на Храуднира. — И этого твоего вероломного кузена по имени Скэфлок, вместе с парой его парней, и ее собственного сына, Радболга. И она сделала это в Ётунхейме, так что никто из них не вернется.