Храуднир тихо присвистнул.

— Да она просто мастер-убийца.

— Какое отношение все это имеет к нам? — спросил Лютр.

Глаза Гримнира горели во мраке.

— Вы, двое, последние, кто не преклонил колено перед этим идиотом. Манаварг, вот он, рассуждает как гном, со всеми его разговорами о королевствах, династиях и мире. Мир? Фо! Мы — каунары! Мы были рождены для войны, и Настронд предназначен быть наковальней, на которой закаляется наша сталь для Последней битвы! Рагнарёк грядет, ребята. А вместе с ним и Отец Локи. Осталось сложить на свое место только один кусочек головоломки, и тогда звук Рога призовет нас всех к Вигриду.

— Лжец! — Манаваргу удалось отодвинуться от Хата. — С Локи покончено! Асы посадили его в тюрьму…

— Ты знаешь это? И скрывал от нас? — Рука Храуднира снова нащупала рукоять его меча. — Как ты узнал?

Гримнир искоса взглянул на Манаварга.

— Он узнал это от своей драгоценной ведьмы, а та — от Радболга, который задал этот вопрос Мимиру. Интересно, был ли этот червяк замешан в том убийстве… и в том, что было сделано после.

Манаварг побледнел, но ничего не сказал.

Лютр поднял бровь, глядя на Гримнира:

— После?

— Да. — Голос Гримнира стал твердым, как скрежет камней по железу. — После того, как Идуна убила собственного сына, она превратила его в драуга. Она превратила в драуга сына Кьялланди. — Воздух в павильоне стал ледяным. Лютр и Храуднир уставились на Манаварга так, словно виночерпий был чем-то, на что они должны наступить. Манаварг снова начал говорить, но Гримнир заставил его замолчать, прижав лезвие к его горлу. — Ты осужден, негодяй. Осталось только найти для тебя достойный конец.

— Интуиция подсказывает мне, что у тебя есть план, Чужак, — сказал Храуднир.

Гримнир долго молчал, затем сказал:

— Пришло время восстановить равновесие, парни. Собирайте своих воинов. Всех, до последнего скрага и раба, которых вы припрятали. Ждите моего сигнала, а затем выступайте на Каунхейм.