«Графиня», – начала она, глядя на Елену не мигая, – «вы производите впечатление женщины... незаурядной. Неожиданной для вашего положения и недавней потери.»
«Графиня»,
«вы производите впечатление женщины... незаурядной. Неожиданной для вашего положения и недавней потери.»
Елена встретила ее взгляд. «Благодарю, Ваше Сиятельство», – в голосе прозвучал осторожный вопрос.
«Благодарю, Ваше Сиятельство»,
«Это констатация факта», – отрезала маркиза. – «Мир наш, графиня, полон перемен. Порой самых неожиданных. Даже в, казалось бы, неизменных вещах.» Она сделала паузу, словно выбирая слова. «Взять, к примеру, моего племянника. Леонарда.»
«Это констатация факта», –
«Мир наш, графиня, полон перемен. Порой самых неожиданных. Даже в, казалось бы, неизменных вещах.»
«Взять, к примеру, моего племянника. Леонарда.»
Елена почувствовала, как напряглись мышцы спины. «Вот оно?»
«Вот оно?»
«Он... изменился», – продолжила маркиза, и в ее голосе прозвучало что-то неуловимое – не гнев, не одобрение, а скорее... заинтересованное наблюдение. – «Кардинально. За последние месяцы. Я видела в нем надежду. Надежду на то, что он наконец-то... созреет. Перерастет свои прежние... увлечения. Станет тем, кем должен быть. Я вложила в него столько...»
«Он... изменился»,
«Кардинально. За последние месяцы. Я видела в нем надежду. Надежду на то, что он наконец-то... созреет. Перерастет свои прежние... увлечения. Станет тем, кем должен быть. Я вложила в него столько...»
Елена молчала, внимая. «Он изменился?» Мысль казалась абсурдной. Леонард де Виллар – синоним легкомыслия и разврата.
«Он изменился?»
«И вот этот... новый Леонард», – маркиза слегка наклонила голову, изучая реакцию Елены, – «ведет себя так, словно увидел свет в конце тоннеля. С фокусом. С почти... фанатичной целеустремленностью. Совершенно не свойственной прежнему ему. Это... интригует.»
«И вот этот... новый Леонард»,
– «ведет себя так, словно увидел свет в конце тоннеля. С фокусом. С почти... фанатичной целеустремленностью. Совершенно не свойственной прежнему ему. Это... интригует.»
Елена не подала виду, что слова задели ее. «Перемены – часть жизни, маркиза. Особенно после потерь,» – осторожно парировала она, намекая на Гаспара, но думая о другом.