«Что-то произошло? У тебя такой тревожный голос».

Сван набрал в грудь воздуха:

«Я уезжаю в другой город, там можно неплохо заработать».

«Когда ты вернешься?»

Он промолчал.

«Значит, это прощание, – вздохнула Роза. – Что же, прощай, Сван. Спасибо тебе за все».

Ей оставаться, ему уходить. Так всегда было и будет.

На следующую ночь после отъезда Свана горгулья слышала крадущиеся, неверные шаги, невнятный шепот. «Я привяжу твою белую ленту к ветке этого дерева, чтобы ты, приехав в город и решив прогуляться по аллее, вспомнил обо мне», – вот что донес ветер.

Горгулья усмехнулась: ветер, этот любитель подслушивать, частенько врет, сплетает истории из оборванных фраз и брошенных слов. Но у самой слух уже не тот, поэтому приходится принимать на веру все эти сказки с примесью правды и всю эту правду с изрядной долей вымысла. Впрочем, горгулья не сомневается, что завтра кто-нибудь из проходящих по мосту скажет своему спутнику: «А вы видели, на аллее, на ветке одного дерева появилась лента. Что бы это могло значить?» Спутник ответит: «Кто-нибудь из влюбленных повесил. Их хлебом не корми – дай вырезать сердечки на стволах или что-нибудь куда-нибудь прицепить».

Проходивший мимо художник восхитился белым кусочком ткани, трепещущим на осеннем ветру, и черной, корявой веткой, которая давно лишилась листьев. Искавшего вдохновения поэта поразило сочетание светлой хрупкости ленты и темной незыблемости дерева. Один изобразил увиденное на картине, другой воспел. И в салонах сочли, что нынче модно вешать белые ленты на деревья.

Той зимой деревья радовались тому, что люди греют их нижние ветви, вешая на них тканевые лоскутки (теплые, пропитанные добрыми пожеланиями и мыслями, они помогали пережить зиму, выдавшуюся на редкость холодной).

В ту весну деревья цвели так, словно мечтали подарить по цветку каждой женщине в городе. А тем летом…

Тем летом они видели, как мужчины собирались на войну, а женщины плакали, прощаясь с ними.

В глазах Розы не было слез.

«Поцелуй меня на прощание, – попросил муж. И шепотом добавил: – Так, как целовала его».

«Я его никогда не целовала. Разве что в щеку. Поцеловать тебя в щеку?»

«Куда захочешь».

Роза прикоснулась губами к гладко выбритой, ухоженной коже.

«Еще раз?»