Эза слишком увлечён атакой, чтобы заметить или задуматься.

Тузы.

Я играю все Тузы сразу.

Из земли вырываются лозы, оплетают его руки. Пятёрка Мечей вываливается из пальцев, клинок глухо падает. Лёд сковывает его щиколотки. Огонь лижет руки, обжигает уши. Ветер хлещет по лицу, вырывая слёзы из глаз. Все стихии бушуют разом.

Теперь я призываю Пятёрку Жезлов. Смущение и хаос захлёстывают его разум. Я давлю ещё сильнее, хотя усталость уже тянет к земле.

Эза беспомощен. Пленён. Остался один клинок, одна Пятёрка Мечей в моей колоде.

Я шагаю к нему, крепко удерживая силу. Сжимая кулак, резко дёргаю вниз — и он, словно за ворот, падает на колени. Я едва держусь на ногах, измотанная, но стою. Нависаю над ним.

— Сдавайся, — приказываю.

— Никогда, — рычит он. Пальцы дрожат, но этого достаточно, чтобы Пятёрка Кубков затмила мой разум.

Вспышки Арины. Она умирает в одиночестве, кричит от боли. Её голос: Мы найдём убийцу матери вместе. Мы достанем этих королевских ублюдков. Я буду с тобой до конца.

Боль обрушивается, накрывает. А за ней — воспоминание о словах Бристар: Он обманывает тебя. Каэлис хранит тайны. Он предаст тебя.

Даже когда сомнения крутятся вихрем, я не отпускаю клинок. Я удерживаю стихии, что держат Эзу на коленях. Я поднимаю оружие.

Эза видит движение.

— Ты… Как?

Я знаю, что он хотел спросить.

— Я сомневаюсь в мире. Боюсь того, чего не могу контролировать. Но я не сомневаюсь в себе. И не боюсь единственного, над чем у меня есть власть: над собой.

Я подношу клинок к его горлу.

— Но… но я же лишил тебя умения сражаться.