В его голосе звучало нечто тёмное. Сарказм, смешанный с презрением.

— Тёмный всадник. Он убил Паралду и короля Гоба, — ответила я.

— Именно. Эти двое дураков размахивали белым флагом, встретились с Всадником, чтобы попытаться договориться. Хотели, чтобы Старик Ник прекратил чуму, уносившую жизни сидхов тысячами… и чтобы он передал послание Теутусу. — Его губы дёрнулись. Улыбка — болезненная, зловещая — прорезала его лицо. — А на рассвете их головы уже развевались рядом с знамёнами демонов. Кто-то говорит, Всадник их обманул. Кто-то — что они добровольно пожертвовали собой ради мира. Но суть одна — фэйри и гномы потеряли своих правителей. И их кости расклевали вороны Морриган. Их черепа теперь служат пресс-папье для Теутуса. — Он глубоко вдохнул. Сломанный рог на его голове сочился мутной серой жижей, капая на землю. — Вот тебе и «мир» между демонами и Человеческим Двором. А ты — ты, что держишь проклятый меч и должна быть светом для угнетённых — ты предлагаешь нам взяться за руки с чертовыми людьми? После всего, что они получили от Теутуса за пять столетий?!

Последние слова он выкрикнул. И над всем этим опустилась тишина.

Полсекунды спустя — волна жара и ярости встала у меня за спиной. Крыло Мэддокса изогнулось справа от меня. Его костяной отросток направился прямо в лицо Волунда.

Но я не чувствовала злости. Нет. Только… жалость. И усталость.

Потому что я поняла: с ним нельзя говорить.

Он… такой же, как Нукелави. И даже не подозревает об этом.

— Мне жаль, что ты так думаешь, — сказала я тихо, проводя ладонью по крылу Мэддокса. Не чтобы оттолкнуть — а чтобы поблагодарить.

— И по поводу твоего вечного вопроса — нет, я не вытащила Орну из камня ради плана. Я сделала это… потому что чувствовала, что так правильно. И это — всё, что я продолжу делать.

Я повернулась к Мэддоксу, повернувшись спиной к Волунду и его ненависти.

В его глазах — понимание. Гордость. Боль. И усталость. Всё то же, что бурлило и во мне.

Прямо за ним стояли Фионн и Морриган. Бессмертный сплюнул, осушил кувшин, что держал, и вытер бороду тыльной стороной ладони.

— Пойду соберу свои шмотки. Этот засранец рано или поздно поймёт, что больше никому не может предложить ни приюта, ни королевства, ни грёбаных вечеринок. — Он взглянул на меня сощуренными глазами. И, клянусь, в его взгляде мелькнула тень веселья. — Впрочем, я и так устал находить песок у себя… между ягодицами.

Глава 34

Аланна

Я снова в долине, у озера, полного манан лир, с зданием, наполненным счастливыми и слегка подвыпившими людьми. Мужчина виляющей походкой пробирается по впадине, среди вереска цвета лаванды. У берега его ждёт прекрасная мерроу с огненными волосами и улыбкой.